ЧЕТЫРЕ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ НАРОДНОСТИ

§ 1. Неточность обычного деления восточных славян на три группы. § 2. Две русских народности: южнорусские (акающий говор) и севернорусские (окающий говор). § 3. Условия объединения двух русских народностей. § 4. Возникновение четырех восточнославянских народностей. § 5. Русские и финны. § 6. Литература.

§ 1. Восточных славян обычно подразделяют на три основных группы: русские, белорусы и украинцы (по прежней терминологии — «русские южной Руси», «малороссы»). Эта классификация — не столько этнографическая, сколько историко-политическая. Русские — славянское население древнего Московского государства, украинцы — славяне древнего Киевского княжества, объединившегося с Москвой в 1654 г. во времена гетмана Богдана Хмельницкого, белорусы (или «русские западной Руси») — те восточные славяне, которые в конце XIV в. были включены в состав Литовско-Русского государства.

С этнографической и диалектологической точки зрения такое деление восточных славян на три ветви неудовлетворительно, так как при этом не учитываются резкие различия между обеими группами русских. Южнорусское население (т. е. русское население Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Курской, Тульской, Орловской и Калужской губерний) этнографически и диалектологически отличается от севернорусского (в Новгородской, Владимирской, Вятской, Вологодской и др. губерниях) значительно больше, чем от белорусов. Поэтому с полным правом можно говорить о двух русских народах: севернорусском (окающий говор) и южнорусском (акающий говор).

§ 2. Несмотря на значительное смешение, явившееся следствием более поздних миграционных потоков, обе названные русские народности резко отличаются друг от друга типом жилища, одежды и другими особенностями быта. Это этнографическое своеобразие, отличающее южнорусский народ от северно- русского, будет рассмотрено в различных главах этой книги. Здесь мы лишь вкратце остановимся на диалектных, языковых различиях.

Севернорусское население относится к окающему говору, т. е. оно сохранило в своем произношении древний безударный звук о во всех таких словах, как голова, колокол, вода и т. д. Напротив, южнорусские, так же как и белорусы, относятся к акающему говору, т. е. не сохранили в произношении древние безударные о и е, а произносят вместо них либо звук а, либо редуцированные (качественно и количественно ослабленные) звуки: гълава (ъ — обозначение редуцированного звука), кóлъкъл, вадá, реже: ha- лавá, калакалá, бирягá (множ. ч. от берег), дярявéнскай, сялó или силó (село). Первоначальному г у севернорусских соответствует взрывной, а у южнорусских, как и у белорусов, — спирант (γ, h). В 3 л. ед. ч. у севернорусских твердое т (идет, ходит), а у южнорусских и у белорусов — т палатализованное (идёть, хóдить, нисёть). В родительном падеже прилагательных и местоимений у севернорусских преобладает окончание -во (ковó, чевó, дóброво, злóво), а у южнорусских — окончание -ho (каhó, чиhó или чяhó, дóбръhа).
Севернорусская лексика также сильно отличается от южно- русской в названиях самых обычных действий и предметов деревенского обихода; например, севрус. боронить соответствует южрус. скорóдить, севрус. ухват — южрус. рогач, севрус. мутóвка — южрус. колотóвка и т. д. Неудивительно, что это ведет подчас к недоразумениям. Севернорусские староверы, пересилив- шиеся в Уфимскую губ. (Белебеевский уезд) из Нижегородской, долгое время не соглашались признавать русскими своих новых южнорусских соседей из Тульской губ.: они считали их особой нацией и даже дали им новое имя надызы (от южрус. слова надысь, т. е. недавно).

§ 3. Удивительно, что такие случаи редки и что не было найдено особое наименование для двух русских народностей. Между тем с точки зрения исторической этнографии почти полное слияние двух русских народностей вполне объяснимо.

Этому прежде всего способствовало наличие у них с древних времен общего политического и одновременно культурного центра — Москвы.

Уже само географическое положение Москвы недалеко от границы между двумя русскими народностями способствовало быстрому распространению на север и на юг московской культуры и новых миграционных потоков из Москвы. Правда, первоначально город Москва находился на территории севернорусской народности, южная граница которой проходила по среднему течению Оки. Однако уже в XIV—XV вв. вся территория между Окой и Волгой вокруг Москвы была занята смешанным русским населением.

В XIV — XV вв. южнорусские степи (территория будущих Тульской, Орловской, Воронежской, Курской и частично примыкающих к ним губерний) постепенно становились все более безлюдными. Все население этих степей бежало от постоянных нападений и военных походов крымских и ногайских татар. Орды стенных кочевников каждую весну вторгались в эти земли, грабя и уничтожая все на своем пути. Иногда они доходили на севере до Оки, и лишь очень редко им удавалось переправиться через реку, продвинуться еще дальше и начать осаду Москвы.

Мирное земледелие в южнорусских степях становилось невозможным, население уходило оттуда. Часть его бежала в леса и болота, лежащие к западу и востоку от степей, часть — в земли граничащих с ними Польши и Литвы. Основная же масса южно- русского населения ушла в то время из степей на север, за Оку, которая надежно защищала их от крымских кочевников.

Таким образом, между Окой и Волгой, т. е. на территории будущей Московской губернии и вокруг нее сконцентрировалась основная масса южнорусских беженцев. Они оставались там не менее столетия и жили в тесном общении с исконным северно- русским населением Московского междуречья. Лишь в XVI столетии началось постепенное возвращение беженцев на старые места — в южнорусские степи.

В результате длительной совместной жизни обеих русских народностей между Окой и Волгой здесь возникла этническая общность, которую обычно называют среднерусской. Это носители переходных говоров — от севернорусского к южнорусскому.

В зону среднерусских переходных говоров вошел также культурный и политический центр — Москва. Так как новая культура этого центра сложилась в результате тесного взаимодействия обеих частей русского народа — севернорусской и южнорусской, эта новая московская культура оказалась равно близкой им обеим. Тем легче могли ее усвоить все русские. Московский говор, который лег в основу русского литературного языка, оказался равно близок как южнорусскому, так и севернорусскому говору: южнорусскому — аканьем, хотя и ослабленным, а севернорусскому — сохранением взрывного г, твердым конечным т в спряжении (несёт), окончанием родительного падежа прилагательных и местоимений на -во и т. д. Если бы в основу русского литературного языка лег один лишь южнорусский говор с присущим ему сильным аканьем, севернорусским подобный язык был бы чужд и малопонятен.

Ослабление московского аканья и одновременно сохранение старой орфографии на основе окающего произношения устранило препятствия на пути объединения обеих русских народностей.

Здесь уместно заметить, что область среднерусских переходных говоров впоследствии несколько сдвинулась к востоку от Москвы. Это произошло в основном в XVII в., в Смутное время, когда усилились миграционные потоки русских в направлении с северо- запада на юго-восток.

§ 4. Хотя среднерусская (т. е. московская) культура широко распространилась как на юг, так и на север России и это продвижение продолжается по сей день, однако не может быть и речи о полном слиянии двух старых русских народностей, северной — носительницы окающего говора и южной — носительница акающего говора. Мы имеем полное право говорить о двух русских народностях, не выделяя третью, среднерусскую, т. к. эта последняя образовалась лишь недавно путем смешения элементов обеих старых народностей.

Для этнографии особенно важно разграничить эти две различные, хотя и очень близкие друг другу народности, а не рассматривать их как одну и ту же. Поэтому в дальнейшем речь все время будет идти о двух разных русских народностях. Таким образом, всех восточных славян можно разделить на четыре народа: украинцы, белорусы, севернорусские (окающий диалект) и южнорусские (акающий диалект).

Теперь мы подходим к вопросу о происхождении этих четырех восточнославянских народов.

Уже в самых ранних древнерусских летописях мы находим этнографическое описание восточных славян IX в., которое летописец дает, исходя главным образом из преданий того времени, отчасти же — основываясь на их быте. Там еще нет речи о названных нами четырех народностях. Вместо них мы находим двенадцать других племен. Это поляне, древляне, северяне, тиверцы, уличи, бужане или дулебы, кривичи, ильменьские словене, поло- чане, дреговичи, радимичи и вятичи. Летописец отмечает различия в свадебных и погребальных обрядах полян и вятичей. Из этого можно сделать вывод о различиях в образе жизни всех двенадцати племен.

Как соотносится это древнее деление восточных славян на двенадцать отдельных племен с теперешним делением на четыре ветви? На этот вопрос пытался ответить А. Шахматов.

По его мнению, уже в VI в. восточные славяне под именем «анты» ( ’Άνται, ’Άντες) были известны византийским историкам. (Л. Нидерле и М. Грушевский отождествляют антов с южными русскими.) Эти анты во второй половине IV в. пришли в бассейн Припяти и позднее расселились по Днепру и Днестру. На этой территории и ищет Шахматов прародину русского народа.

В VII и VIII вв. восточные славяне распались на три племени. Восточная группа русских, фигурирующая в древнейших рукописях под названием вятичи, проникла на восток и заселила области по северному течению Дона; ей впоследствии принадлежала Тьмутаракань — третий после Киева и Новгорода значительный культурный центр Древней Руси. Северные русские распространились к северу; летописец называет их словенами (на оз. Ильмень возле Новгорода), кривичами (по верхнему течению Волги и Западной Двине и у истоков Днепра, т. е. в Смоленске, Витебске и Пскове) и полочанами (на Западной Двине, у Полоцка) . Южные русские остались на древнейшей территории, т. е., согласно терминологии летописи, поляне — на Днепре, около Киева, древляне — в Полесье, дулебы — на Буге, уличи и тиверцы — на Днестре, северяне — на Десне, Сейме и Суле, дреговичи — между Припятью и Двиной.

Таким образом, современные украинцы являются потомками южных древнерусских племен, а современные севернорусские (окающий говор) — потомками северных древнерусских племен.

Что же касается восточных древнерусских племен, или вятичей, то из них вышли современные южнорусские (акающий говор), а также белорусы. Из донских степей, опустошаемых печенегами и половцами (куманами), вятичи ушли на север и северо-запад. На севере, в Рязани, они явились предками современных южнорусских (акающий говор). На северо-западе, на территории современной Белоруссии, вятичи слились с населением, которое представляло собой смесь южнорусских и польских элементов; таким образом возник белорусский народ.

Такова вкратце теория Шахматова о происхождении четырех восточнославянских народностей. Ее нельзя считать общепризнанной в современной науке.

Е. Карский считает предками белорусов дреговичей, радимичей и частично кривичей — из Полоцка и Смоленска. По его мнению, белорусы в период литовского господства (в XIII—XIV вв. и позднее) ассимилировались с северянами, вятичами и даже с некоторыми балтийскими племенами, например с ятвягами и восточной голедью. Т. Лер-Сплавиньский выдвигает новую гипотезу: он считает, что первоначально существовали две группы: северная — предки современных севернорусских и южная — предки украинцев, белорусов и южнорусских.

Нельзя не признать, что, несмотря на некоторые еще не решенные вопросы, все же наиболее убедительное объяснение всей совокупности известных нам этнографических и диалектологических фактов до сих пор дает теория Шахматова.

§ 5. Еще и в наши дни довольно широко распространено мнение, что русский народ появился в результате смешения славян и финно-угорских племен. С этой точкой зрения ни в коем случае нельзя согласиться. Хотя и не вызывает сомнений, что русский народ, так же как и все народы на земле, смешанного происхождения, однако пока у нас нет никаких оснований считать, что в образовании русского народа финноязычные элементы играли значительную роль.

Массовая ассимиляция финноязычных групп началась очень поздно, во всяком случае, значительно позже того времени, к которому русская народность уже сформировалась. Сами обрусевшие финны отличают себя от русских, так же как отличают их и их соседи. Народ не забыл, что он иного происхождения, и сохранил своеобразие языка и быта. Напротив, у настоящих русских мы не находим никаких заметных следов смешения с финно-уграми ни в языке, ни в традиционной культуре.

Все финноязычные племена, упоминаемые в древних русских летописях, сохранились до нашего времени, и даже под своими прежними названиями. Исчезло лишь одно название — мурома, однако вполне вероятно, что древние мурома составляли одну из трех ветвей современной мордвы (мордва, мокша и каратаи). Сохранились весь под названием вепсы или чухари; меря — как мари или черемисы; мещера — как мишари; менее вероятно, что заволоческая чудь — это саволакс и часть карелов, и т. д. Если вспомнить, что многие финноязычные группы под влиянием ислама тюркизовались и теперь называются татарами, тептерями и башкирами и что, с другой стороны, многие из них погибли от эпидемий и в борьбе с суровой природой севера и с соседями, то нельзя не удивляться, что им все-таки удалось в столь тяжких условиях сохраниться в качестве самостоятельных народов.

Несомненно, однако, что теперь финно-угорские народы живут в основном не на тех территориях, на которых застала их история. Это вполне понятно, так как они уходили от своих новых соседей. Иногда этому отступлению предшествовали жестокие кровавые бои; многие из них упоминаются в летописях XII—XIII вв., а многие так и остались не упомянутыми. В других случаях финны бежали, не вступая в открытую борьбу. То обстоятельство, что теперь финноязычные народы (как обрусевшие, так и необрусевшие) по всей Восточной Европе живут вдали от больших рек, в болотах и на неплодородных землях, не оставляет никаких сомнений в том, что они уступали силе. Поэтому идиллически мирная колонизация русскими северо-восточной Европы, заселенной раньше финноязычными племенами, — это одна из созданных историками легенд. Стоит только вспомнить колонизацию русскими вятских земель, происходившую в более позднее время и более известную, чтобы составить себе ясное представление о том, как эта колонизация проходила. Вотяки и черемисы жили на берегах Вятки испокон веков, здесь были их города. Теперь они живут в лесистых и болотистых местностях вдали от берегов Вятки и от других больших рек. Разумеется, финно-угорские народы, занимавшиеся рыбной ловлей, не по доброй воле покинули берега рек, дававших им пропитание. Еще в XVIII в. вятские финноязычные группы бежали в дремучие леса из тех земель, где действовали предприимчивые христианские миссионеры.

§ 6. Литература. Созданная А. А. Шахматовым теория происхождения восточнославянских народов (§ 4) изложена им в книгах «Очерк древнейшего периода истории русского языка» (Энциклопедия славянской филологии. Вып. 2. Пг., 1915, 2+ +XXVIII + L+368+1 с.) и «Древнейшие судьбы русского племени» (Пг., 1919, 64 с.). Теория Лер-Снлавиньского — в «Rocznik Slawistyczny» (т. IX. Kraków, 1921, с. 23—71). Воззрения Е. Ф. Карского содержатся в его книге «Белоруссы» (т. I. Варшава, 1903, с. 3 — 29; т. III. М., 1916, с. 3 — 4; ср. также его работу «Русская диалектология. Очерк литературного русского нроизношения и народной речи великорусской». Л., 1924, с. 81 и дальше), JI. Нидерле в его труде «Antové» (Sitzungsberichtе der Königl. Böhmi- schen Gesellschaft der Wissenschaften, Klasse für Philosophie, Geschichle und Philologie, Jahrgang 1909. Prag, 1910, c. 1 — 12).

О двух русских народностях (§ 2) см.: Зеленин Д. К. Великорусские говоры с неорганическим и непереходным смягчением задненёбных согласных, в связи с течениями позднейшей великорусской колонизации. СПб., 1913, гл. 3 (с. 33—73) и гл. 19 (с. 525-532).

Надо указать также наиболее значительные общие труды по восточнославянской этнографии. Среди них нет ни одного, охватывающего весь круг вопросов. Полностью устарела и не удовлетворяет читателя работа А. Терещенко «Быт русского народа» (СПб., 1848, в 7 частях). Напротив, в четырехтомном труде А. Н. Пыпина «История русской этнографии» (СПб., 1890—1892) содержится обширная и обстоятельная подборка сведений по истории этой науки. Два пеpвых тома посвящены общемѵ обзору статей о русском народе и его этнографии (VIII+424 с. и VIII + +428 с.), третий том (СПб., 1891, ѴІІІ+425 с.) — украинской этнографии, а четвертый (СПб., 1892, ХІ+488 с.) — белорусской и сибирской.

Общий обзор материалов по украинской этнографии имеется в работе Ф. Волкова «Этнографические особенности украинского народа» (в сборнике «Украинский народ в его прошлом и настоящем», под ред. Ф. К. Волкова, М. М. Грушевского, М. М. Ковалевского и др. Т. II. Пг., 1916, с. 455—647).

«Этнографический очерк Белоруссии» Н. А. Янчука (в сборнике «Курс белоруссоведения. Лекции, читанные в Белорусском народном университете в Москве, летом 1918 года». М., 1918— 1920, с. 152—184) приходится признать совершенно неудавшимся. Более основательна работа М. В. Довнар-Запольского «Белоруссы. Этнографический очерк» («Россия». Под ред. В. П. Семенова. Т. IX. СПб., 1905, гл. V, с. 126—227); вновь напечатана в книге: Довнар-Занольский М. В. Исследования и статьи. Т. I. Киев, 1909, с. 257 — 316. Основополагающая книга Е. Карского «Белоруссы» (т. І —III, 1903—1922, в 7 книгах) посвящена главным образом белорусскому языку, однако в т. I и III содержится также очерк этнографии белорусов (за исключением материальной культуры).

Е. Ф. Карским составлена и издана «Этнографическая карта белорусского племени» (Пг., 1917, IV, 32 с., 1 карта в масштабе дюйм=40 верст); впервые она помещена в книге Карского «Белоруссы», т. I (Варшава, 1903). Заменой этнографической карты других восточных славян можно считать «Диалектологическую карту русского языка в Европе», составленную Н. Дурново, Н. Соколовым и Д. Ушаковым (изд. РГО в Петербурге в 1914 г. в масштабе 1 дюйм=100 верст). На всех прочих этнографических картах России не показана граница между северными и южными русскими.

Подробные библиографические сведения о трудах по этнографии восточных славян содержатся в работе Д. К. Зеленина «Библиографический указатель русской этнографической литературы о  внешнем быте народов России. 1710—1910. (Жилище; Одежда; Музыка; Искусство; Хозяйственный быт.)» СПб., 1913, XXXIX, 733, 3 с. (Записки РГО по отделению этнографии, т. 40, вып. 1). Дополнением к этому указателю служит: Zelenin D. Die russische (ostslavische) volkskundliche Forschung in den Jahren 1914— 1924. I — III. — ZSPh. Leipzig, 1924, Bd 1, N 1-2, c. 189-198; ZSPh. 1925, Bd 2, N 1-2, c. 419-429; 1925, Bd 2, N 1-2, c. 202—213. О фольклоре см.: Гринченко Б. Д. Литература украинского фольклора. 1777—1900. Опыт библиографического указателя. Чернигов, 1901, 4+317 с.

Особенно много материалов по этнографии восточных славян содержится в следующих изданиях: 1) Этнографический сборник РГО. Т. І —VI. СПб., 1853-1864; 2) ЖС. 1890-1910; 3) ЭО. 1890— 1916; 4) Зеленин Д. К. Описание рукописей Ученого архива РГО. Вып. І —III. Пг., 1914-1916.