§ 111. Плотницкий инструмент. Общие особенности восточнославянской деревянной архитектуры. § 112. Типы восточнославянского жилища. § 113. Крыша. § 114. Печь. § 115. Общий план жилища. Украшения на домах и на мебели. § 116. Освещение. § 117. Развитие восточнославянского жилища. § 118. Обычаи и суеверия, связанные с жилищем. § 119. Литература.

§ 111. Основным материалом для постройки жилища служит разного рода дерево: дом либо рубят из плах или цельных древесных стволов, либо плетут из хвороста. Наряду с деревом уже с давних времен употребляют также землю и глину для землянок и мазанных домов. Кирпичи первоначально применяли только при постройке церквей; крестьянские дома из кирпича стали строить в деревнях не раньше XVIII в.

В середине XIX в. у белорусов Черниговской губ. было засвидетельствовано полное отсутствие пилы; отмечалось, что они не умели пилить дерево пилой, они только рубили его топором (Есимонтов- ский, с. 59, см. гл. IV § 64). В начале XX в. плотники в этих местах уже знали поперечную пилу; однако доски и тогда по-прежнему тесали из бревна одним лишь топором, не пользуясь пилой (Косич, с. 85, 88). Вообще большие широкие пилы для продольной распиловки ствола появились у восточных славян очень поздно, и все доски тесали прежде топором из целого или расколотого ствола. Отсюда и название тёс (укр. тес; в старые времена тесом называли также щепки, которые стесывались при заготовке досок).

Основным инструментом плотника является топор (рус. топор, укр. сокира, топір, барда, тесло). Восточнославянский топор отличается от западноевропейского коротким топорищем и длиной лезвия, доходящей иногда до 30 см. Кроме того, для русского топора характерен своеобразный изгиб короткого топорища. Изогнутое топорище не только придает человеку, работающему топором, большую силу размаха и ловкость движений, но также служит ватерпасом: изгиб его таков, что, если взять топор за конец топорища, передняя часть топорища образует одну линию с лезвием. Для колки дров пользуются топором другого типа (рус. колун) — клиновидным, с узкой или обычной лопастью, но с обухом, длина которого равна ширине лопасти (рус. балда). Вес русского топора без топорища колеблется от 1000 до 1800 г.

Наряду с обычным топором употребляют также тесло (рус. тёсла, укр. теслиця). Оно отличается от первого полой лопастью, лезвие которой перпендикулярно топорищу. Теслом делают в бревне продольные борозды, в том числе и те, в которые при сборке деревянного дома закладывают мох и паклю.
Струг в простейшей форме представляет собой дугообразную железную пластину с двумя деревянными ручками (рус. скобель, белорус. скобля, укр. скобелка); этот инструмент полностью идентичен одноименному орудию украинских гончаров (§ 44). Плотники пользуются им при очистке древесных стволов от коры, и, кроме того, он заменяет рубанок, появившийся значительно позже.
Если упомянуть еще долото и так называемую черту, т. е. железную палочку с острым двузубым крючком на конце, которым проводят на дереве параллельные линии, а также прибавить к этому уже упоминавшуюся пилу, то перечень инструментов, которыми пользовался в прошлом русский плотник, будет в основном полным. В недавнее время у немцев был заимствован ряд более совершенных инструментов. О их немецком происхождении свидетельствуют их названия: шерхебель, фуганок, ценубель, стамеска (Stemmeisen), ватерпас (Wasserpass); гембель (укр.) и др.
Можно привести следующие характерные особенности восточнославянской деревянной архитектуры, общие для всех восточных славян.

1. Преобладает такой способ постройки домов из древесных стволов, при котором на углах выступают концы бревен (зауголки): на бревнах, па расстоянии 20 см от концов делают топором полукруглые выемки (рус. чашки). В такую выемку кладут конец бревна следующего ряда до половины его толщины. Это называют рубка в угол, в обло, в чашку, в коровку, в зарубу, у зруб, у цівки (укр.). Вдоль бревна делают не очень глубокую борозду, так называемый паз, заполняют его для сохранения в доме тепла мхом или, реже, наклей и прижимают следующим бревном.
2. Отсутствие фундамента, который чаще всего заменяют большие камни, врытые в землю, под четырьмя углами дома, или короткие толстые столбы (рус. стулья, подстолбки; укр. стояни).
3. Опорой для потолка служит горизонтальная поперечная балка (рус. матица, укр. сволок)·, на сколоченный из досок потолок насыпают землю.
4. Внутри дома вдоль степ устроены неподвижные скамьи для сиденья (лавки, укр. лави), а над ними — также неподвижные полки для посуды.
5. К жилому дому пристроены сени, а рядом с ними, всегда в одну линию, - чулан или второе жилое помещение.

§ 112. Основные тины восточнославянского жилища различают по двум главным признакам: высота над уровнем земли и материал. Дома первого типа ставятся непосредственно на землю, так что иолом дома служит земля. Такой дом, естественно, отличается очень небольшой высотой, что дало К. Рамму основание назвать этот тин восточнославянского наземного жилища низким домом (Niederhaus). Сами славяне называют этот тип дома хата — слово, заимствованное в далекие времена у иранцев через посредство венгров Кроме небольшой высоты хата отличается тем, что обращена к улице не фронтоном, а длинной стороной. Деревянный пол внутри хаты покрывает обычно не всю площадь, а лишь небольшую ее часть и, как правило, служит местом для сна. Наконец, крыша хаты всегда четырехскатная, округлая, а не двускатная. Этот тип жилища преобладает в стенных районах — на Украине, у южнорусских и отчасти у белорусов.

Другой тип восточнославянского жилища — севернорусская изба — строится не непосредственно на земле, а па более или менее высоком сооружении из бревен — нижнем, нежилом этаже (так называемое подполье, подклет, подъйзбица); его нередко используют как кладовую или как хлев. Этот тин дома на подклете (по Рамму, Stockhaus) обращен к улице фронтоном, и крыша у него почти всегда двускатная. Он характерен главным образом для севернорусских, но уже давно проник в города, а оттуда в деревни других восточнославянских народов. Он и но сей день продолжает вытеснять хату.

Что касается материала, то на Украине встречаются дома (хати) типа наземных из ивовых поток, из хвороста, из связанного в пучки камыша, из ржаной соломы и, наконец, дома, снаружи и изнутри обмазанные глиной (мазаные), которые называют также мазанки. Украинские дома делают также из необожженного кирпича; это — лемпач, саман — смесь глины и мякины или резаной соломы. Иногда эти кирпичи (так называемые вальки) кладут в стены еще совсем сырыми, так что приходится очень долго сушить такие стены, прежде чем положить на них потолок и крышу. Глина — строительный материал, настолько привычный для украинца, что свой дом, даже сложенный из бревен, он также обмазывает и снаружи и внутри глиной, благодаря чему такие дома тоже называют мазанки (см. рис. 165).

Южнорусские плетут степы помещений для скота и других хозяйственных построек из хвороста, по глиной их не обмазывают. Точно так же не обмазывают русские и белорусы свои бревенчатые дома. Южнорусский жилой дом такого же наземного типа, как украинский, отличается от последнего (даже бревенчатого) тем, что его не обмазывают, а также своим внутренним устройством: святой, или красный, угол с иконами и столом в большинстве случаев помещается около входной двери. У севернорусских такое расположение встречается крайне редко, а украинцам и белорусам оно вообще неизвестно.

Дома севернорусского типа на подклете обычно соединены с двором, под которым следует понимать постройки для скота и для хранения корма. Такое соединение жилого помещения со скотным двором народ называет связь. Рамм дал ему название Hofhaus. Положение дома йо отношению к связанному с ним двору не всегда одинаково. В некоторых случаях дом связан с двором по длине, так часто двор стоит за жилым домом (у Рамма — Einbau); в этом случае жилое помещение может быть пристроено сбоку. В других случаях двор примыкает к дому сбоку, так что фасады обоих строений лежат в одной плоскости (Zwiebau); при этом пристройка новых помещений может производиться по оси дома; если имеется второй дом, он стоит позади первого. Классификация Рамма включает только эти два типа. Правда, Рамму известен и Querbau, когда двор примыкает к дому сбоку иод углом, однако этот тип он считает исключением.

166. Cевернорусский двор сзади. Ярославская губ.. Пошехонскии уезд

167. Севернорусский дом вид спереди. Вятская губ. Орловский уезд.

168. Севернорусский дом (на подклете). Вологодская губ., Кадниковский уезд (рис. Г. В. Вороновой но Суслову)

Классификация Рамма не охватывает всего многообразия севернорусских строений. Рис. 168 показывает Zwiebau Рамма; иногда дом и двор находятся под разными крышами. На рис. 166, на котором видна задняя сторона двора, примыкающего к дому сбоку, изображен другой тип Zwiebau; здесь крыши не только разные, но даже не параллельные. На рис. 167 представлен раммовский Querbau, который кажется сложным, потому что двор здесь примыкает одним концом к задней стене жилого дома, а другим соприкасается с хозяйственными строениями; все это вместе имеет вид буквы «II» (старое название буквы — «покой»), благодаря чему этот тип постройки народ называет стройка покоем). Весь двор здесь покрыт соломенными крышами, так что «птица не залетит». Этот тип постройки, который в Вятской губ. является господствующим, Герцен сравнивает с крепостью.

Характер крепости носит и жилище гуцулов в Карпатах, где жилой дом находится под одной крышей с хлевом и всеми другими хозяйственными постройками (Шухевич В. Гуцульщина.

Ч.   I, с. 107-108, рис. 49-50. - МУРЕ, т. II, Львів, 1899). У карпатских бойков и лемков все строения вытянуты в одну прямую линию и находятся под общей крышей. Нечто подобное имелось в начале XX века у украинцев Екатеринославской губ., где это появилось, несомненно, под влиянием немцев-колонистов (Харузина).

§ 113. Материалом для крыши (рус. кровля, крыша, стреха·, укр. стріха, покрівля; белорус, страха) служат солома, доски, дранка (дрань, драницы), иногда также короткая кровельная дрань. (гонт), изредка — камыш. Приколачивание кровельных досок железными гвоздями — нечто совершенно новое. Вообще для постройки восточнославянского дома характерно полное отсутствие железных гвоздей и других металлических деталей. В некоторых случаях вместо необходимых железных гвоздей употребляли деревянные, а на крыше заменяли их гнетом.

Из двух основных типов восточнославянской крыши — четырехскатной шатровой и двускатной остроконечной — наиболее древней следует считать шатровую. За последние сто лет у белорусов и украинцев распространилась двускатная крыша, вытеснив прежнюю четырехскатную, причем под немецким влиянием. На рис. 167, 168 можно увидеть переходные стадии от четырехскатной крыши к двускатной. В одном случае наверху сохранилась часть соломенного ската (белорус. лабяк, залоб, прыстрэшак). Иногда внизу сохраняется рудимент того же ската (белорус, ακόη, казы- ρόκ, причэлле, капёж, эастрэшак). В другом случае (рис. 168) спереди скат (севрус. палатка), а сзади двускатная крыша. Преимущества двускатной крыши, обеспечившие ей победу над шатровой, таковы: увеличение площади чердака (рус. подволока, верх, чердак, вышка; укр. горище, гора; белорус. гара, верх, сельнік, пакот); возможность сделать па чердаке окно: уменьшение стоимости крыши, если ее делают из дорогого материала, например из железа. Для фронтона у восточных славян нет общераспространенного названия, так что употребляют самые различные: шчыт, зашчыт, лоб, чало, франтон, павал, ачэлле; лемега (белорус).

169. Каркас крыши (на самцах) белорусской пуни. Черниговская губ., Мглинский уезд

170. Южнорусская пунька. Каркас крыши. Тульская губ., Богородицкий уезд

Различные хозяйственные постройки, например украинскую ригу (клуня), делают до наших дней в форме четырехскатиой крыши, поставленной прямо на землю.

Если считать двускатную крышу более поздним явлением, чем четырехскатная шатровая, то следует признать также поздним тот тип крыши, который представлен на рис. 169 и который К. Рамм называет Ansdach (от скандинавского ans — коньковый брус). Эта крыша отличается от обычной отсутствием стропил (рус. стропило, бык; укр. и белорус. кроквы). В этом случае каркасом крыши служат длинные горизонтальные жерди (рус. слега, лотока; белорус. пакот, пакот), концы которых положены на концы бревен фронтона (рус. самец, борандыш; белорус. лемег).

Такая крыша на самцах распространена у севернорусских, но нередко встречается и у белорусов, которые делают эти крыши, крытые соломой, на амбарах, чтобы обезопасить себя от ворон: проломить такую крышу невозможно (Косич).

Как крышу на самцах можно рассматривать и тот тип кровли, который изображен на рис. 18 (овин из Дмитровского уезда Московской губ.), хотя в этом последнем случае скатов не два, а четыре. Вместо стропил и слег здесь горизонтальные брусья, положенные четырехугольниками. Каждый следующий ряд брусьев короче и выше предыдущего.

171. Крыша севернорусского жилого дома. Вологодская губ., Кадниковский уезд (по Суслову)

172. Крыша пуни (на сохах) белорусского гумна, Могилевская губ., Гомельский уезд

Тип крыши более старый, чем двускатная, — крыша на стропилах изображена на рис. 170 (южнорусская) и 171 (севернорусская). В последнем случае имеется также фронтон, но каркас крыши опирается не на него, а па 3—4 пары стропил. Стропила опираются нижним концом о верхнее бревно длинной стены, а их верхний конец прикреплен к коньковому брусу (князевая слега), где скрещиваются две пары стропил. На стропила положены 2 — 3 пары слег — горизонтальных длинных жердей, имеющих различные названия: обрешетина, решетина, пожилина, складник, лотока; лата, лавина (укр., от немецкого Latte — «слега»); лата, прут (белорус.).

У севернорусских деревянных крыш встречаются по краю крюки (курица, крюк, кокша; белорус. какошина) для поддержки водосточного желоба. На самом верху крыши находится конек (князёк, конёк, шелом, охлупень) и различные гнеты. Эти последние обычно лежат на русской крыше горизонтально, параллельно коньку, а на украинской и белорусской их кладут в направлении от стены к коньку. Концы конька, а иногда и концы крюков украшают резными изображениями голов животных, чаще всего лошадиной головой, иногда — изображением гуся. Можно полагать, что это — воспоминание о черепах животных, приносившихся в жертву.

О древности крыши стропильного типа говорит и архаический характер восточнославянских крыш на сохах. В качестве сох чаще всего употребляют древесные стволы с естественной развилкой на верхнем конце (см. рис. 172), реже — обычные стволы с искусственным углублением, сделанным на более тонком конце (севрус. уши). В верхние углубления двух или трех таких сох вкладывают горизонтальное бревно, которое служит коньком (белорус. соломя, см. рис. 172). От верхнего края стен сруба, а иногда прямо от земли к этому коньку подводят под углом стропила. На стропила кладут слеги и т. д., как показано на рис. 170 и 171. В некоторых случаях на сохи (укр. підсошки) кладут не коньковую балку, а подбалку — горизонтальное бревно, в которое упираются нижние концы либо всех стропил, либо части их. Крыши на сохах известны всем восточным славянам, однако лучше всего они сохранились у украинцев и белорусов.

Остается сказать о том, как кроют крыши соломой. У русских преобладает наиболее простой способ, при котором солому настилают на каркас крыши, снабженный слегами. Ломаную солому насыпают в полном беспорядке (ворохом, в натруску). Поверх нее в качестве своего рода гнета кладут прутья и палки. Другие способы крыть крыши соломой русские называют по-немецки. Лишь самые неимущие украинцы и белорусы избирают способ в натруску. В основном же можно выделить три украинско-белорусских способа крыть крыши соломой.

Пучки соломы (укр. кулики; белорус. кулікі, паркі, мэткі) связывают, обычно попарно. Их перевязывают в нижней части, около корней, и укладывают рядами, колосьями вниз. Этот способ носит названия: під гузир (укр.); под колас (белорус.); под прут, в околот, просто (рус.). При этом каждый верхний ряд несколько перекрывает предыдущий нижний.

Второй способ немного сложнее: снопики соломы (укр. китиці; белорус. застрешнікі, двойчакі или тройчакі) связывают около колосьев по два или по три и укладывают колосьями кверху. Их кладут рядами за застрешину и пригнетают тонкой жердью, или простой веревкой, или же веревкой из соломы (поплёт). Веревку привязывают к лежащей внизу слеге. Колосья нижнего ряда перекрываются снопиками следующего ряда. Этот способ носит названия: під волот (укр.); под стреховку, под лапату, под щётку, под гребёнку, под бому (белорус., бома — это шест, по которому кровельщик поднимается наверх); под щётку (рус.). Такая крыша иногда держится несколько десятков лет.

Третий способ — смешанный: первый ряд пучков кладут вторым способом, колосьями вверх, а все последующие — колосьями вниз.

При всех трех способах ржаную солому берут неразмельчен- ную (правая). Конек, однако, кроют ломаной соломой, а иногда и льняной кострой, которую во избежание щелей обмазывают глиной. Санитарное обследование 10 тыс. украинских крестьянских домов, проведенное в 1924 г. в различных районах Украины, дало следующие цифры: 80 % домов крыты соломой, из них 45 % построены еще в XIX в., остальные в XX в.; 50 % обследованных домов построены из дерева, 33 % — из глины и 6 % — из жженого кирпича (сообщение д-ра Марцеева от 12 марта 1925 г.). У южнорусских и белорусов число соломенных крыш не меньше, у севернорусских оно всегда было сравнительно небольшим.

§ 114. О современной восточнославянской печи учеными высказываются два совершенно противоположных мнения. В. фон Ге- рамб (WS, Bd 3, Ht 1. Heidelberg, 1911, с. 8 и сл.) относит восточно- славянскую печь к типу очаговой, т. е. видит в ней печь с очагом, развившуюся непосредственно из открытого очага и органически с ним связанную. Говоря о русской печи, Герамб использует материалы Гакстгаузена (Haxthausen Aug. Frh. von. Studien über diе іnnеrеn Zustände Russlands, 1847, І Тeil, с. 108 и сл.) и
О.  Шрадера (Sclirader О. Bilder aus russischen Dorfleben — We- stermarins Moualsheftc. Januar 1909, Ht 4 Bd 105/Н, Ht 028, c. 52(5 и сл.), которые считают, что русская печь служит не только печью, но одновременно открытым очагом.

Совершенно противоположного мнения придерживается 1’амм, считающий, что русская печь не имеет с открытым очагом ничего общего и функций его никогда не выполняла.

Думаю, что истина лежит посредине. Действительно, использование печи в качестве открытого очага нехарактерно для восточных славян, и тем не менее оно встречается, а устройство восточнославянской печи вполне позволяет использовать ее таким образом. Перед устьем восточнославянской печи всегда есть сложенная из кирпичей или глины площадка, так называемый шесток (другие названия - рус. очаг, очолок; укр. припічок; белорус. прыпечек, передпечье, прыпік, пячўрка, камінок, под, загнёт). Над шестком всегда устраивают дымовое отверстие (см. рис. 173). От самой печи шесток отделен большим дугообразным проемом (рус. чело, устье, челюсти, челюстники, челестник, белорус. чало, чалеснік, укр. челюсті). После того как печь протопится, устье закрывают заслонкой. Пока печь топится, оно остается открытым и стоящая па шестке посуда, особенно та, которая придвинута к самому устью, подвергается действию огня. Правда, обычно ее ставят прямо в печь, поближе к горящим дровам. У севернорусских Пинежского уезда Архангельской губ. распространен такой обычай: «Близь печей па деревянных кочережках вешаются котлы с водою, чтобы не пролетали искры огня» (Ефименко, ч. I, с. 22; сведения 1864 — 1869 гг.). Печи здесь без труб, и едва ли можно сомневаться в том, что котлы вешали перед самым устьем печи, над шестком.

173. Украинская печь. Полтавская губ. (а, 6)

Если такие висящие у печного устья котлы — явление, для восточнославянского мира крайне редкое, то, напротив, следующий обычай имеет повсеместное распространение: из протопленной печи выгребают па шесток раскаленные угли; для этого с одной стороны шестка имеется специальное углубление, известное под разными названиями (рус. горнушка, жараток, загнетка, печурка, порск; белорус. ямка, копка, пячурка, жароўня, ушко; укр. ку- баха). Иногда это небольшая ямка, углубление книэу, иногда же — нечто вроде ниши в боковой стенке. Нередко можно увидать такие углубления по обеим сторонам шестка. Сюда сгребают из печи раскаленные угли прежде всего для того, чтобы сохранить огонь (ср. § 40); его всегда можно добыть, раздувая тлеющие угли. Кроме того, на этих углях разогревают пищу, например ужин, что особенно распространено у белорусов. Белорусы часто устраивают над углублением с углями небольшой карниз, на который и ставят разогреваемую еду.

Иногда горячие угли выгребают из углубления на середину шестка, где кладут три плоских камня или ставят специальный железный треножник (треног, таган). На нем варят ту пищу, которую будут есть сразу. Это принято не только у белорусов (Шейн, III, с. 63 — см. гл. II § 35), но и у русских (Даль приводит это в своем «Словаре» на слово «шесток»), а также у украинцев, например в Харьковской губ. Правда, так делают не очень часто — прежде всего потому, что в этом нет особой необходимости: зимой печь почти всегда горячая, а если и остыла, то вечером ее снова затапливают соломой или мелко наколотыми дровами; летом же, естественно, предпочитают готовить пищу под открытым небом. Даже в наши дни украинцы ставят в сенях особые камины, о которых ниже (§ 116). Не так давно белорусы и русские также пристраивали к своим не имеющим дымохода печам недалеко от устья небольшие печки — печурки (Суслов, с. 264; Никифоровский, с. 244). Однако в случае необходимости шесток используется не только как очаг, но и как особая печь. Например, украинцы Харьковской губ. иногда даже пекут на шестке пасхальные куличи, которые из-за своей невероятной величины в печь не влезают. На шестке жар с трех сторон, и поэтому есть полная возможность печь на нем хлеб.

Наконец, бывает и так, что у русских, например в Псковской губ., у печи над углублением, предназначенным для углей, висит котел (ОР РГО, III, 1149; Якушин. Путевые письма из Новгородской и Псковской губ., с. 198). Правильнее рассматривать это явление как пережиток старых времен, чем как заимствование у финнов или татар.

Другим пережитком древнего очага можно считать дымарь, который в наши дни служит главным образом для освещения (§ 116).

Раньше восточнославянская печь не имела дымохода. Дым наполнял все помещение и выходил через дверь и через специальное отверстие в потолке или, чаще, под потолком. Такие печи без дымоходов (так называемая курная печь) у русских и белорусов были преобладающими в течение всей первой половины XIX в. Иногда их можно было встретить и у украинцев, особенно в лесной

местности. Кое-где они как большая редкость встречаются еще и теперь. Преимущества курной печи заключаются в том, что она дает больше тепла, сохраняет дом сухим, вентилирует и дезинфицирует его. Она не дает угара и способствует сохранности материала, из которого построен дом, особенно соломенных крыш. Недостатки курных изб очевидны: копоть на стенах, дым и холод во время топки печи, когда дверь открыта и дым наполняет все помещение.

Печь кладут из глины на особом фундаменте, чаще всего в углу дома. Печи, сложенные из обожженного кирпича, — явление сравнительно новое. Когда месят глину для печи деревянными пестами, то иногда добавляют в нее камни; кое-где даже кладут попеременно ряд глины и ряд камней (Иваницкий). Назначение камней — дольше удерживать в печи тепло. Печи, сложенные из глины таким способом, отличаются необыкновенной прочностью и нередко стоят дольше самого дома.

Обычно длина печи 1,8—2 м, ширина — 1,6 —1,8 м, высота — примерно 1,6 м. Сверху печь представляет собой ровную плоскость, и зимою на ней спят; там также сушат зерно. Погреться на печи в теплом просе — высшее блаженство для украинцев. Внутренняя часть деревянного основания печи (подпечек) зимой нередко служит курятником. Передний угловой столб фундамента носит у русских название турок, тур; его часто украшают резьбой и разрисовывают. В народных песнях встречается выражение: туру ногу пишет. Другие его названия: стамик, печной стоўп; конь, коневый стоўп,стоўп (белорус). В народных поверьях он играет немаловажную роль (§ 125).

Над устьем курной печи всегда делают две перекладины из досок или из четырехгранных брусьев для сушки сосновой лучины и других вещей; это так называемый напыльник. Вероятно, именно доски напыльника имел в виду летописец, рассказывая об ослепле- иии князя Василько в 1097 г.: убийцы сняли «в истобке» доску с печи и положили ее князю на грудь, затем сняли с печи вторую доску, положили и ее на грудь и сели на нее сами.

Описание разных видов печей было бы неполным без упоминания простейшей полевой печи, которую вкапывают в землю и на которой варят пищу. Украинцы называют ее паланка, но чаще — тюркским словом кабиця (см. рис. 174). В естественной или специально сделанной земляной террасе выкапывают горизонтальную канаву, в нее кладут дрова. Над дровами делают отверстие, над которым ставят котел.

§ 115. В наши дни наиболее распространенным жилищем восточных славян являются дома трехкамерного типа: жилое помещение, сени (а) и чулан либо другая комната (см. рис. 178). Нередко встречаются и дома двухкамерного типа, особенно если часть сеней (а) отведена под чулан (b) или даже под жилую комнату (х) (см. рис. 175—177). Однокамерные дома без сеней встречаются крайне редко.

Вход в жилое помещение
всегда через сени. У севернорус-
ских вход в сени обычно со дво-
ра, а у других — прямо с улицы,
однако это правило имеет нема-
ло исключений. Дверь почти всегда одностворчатая, с порогом,
иногда очень высоким. Двустворчатые двери, точнее ворота, без
порога, но с отдельно вставляющейся доской (подворотня) встре-
чаются почти исключительно там, куда въезжают в повозке. Еще
встречается дверь, которая движется на пяте, без железных шари-
ков, что раньше было распространено повсеместно.

При входе в комнату справа от двери стоит печь (рис. 176 і) устье которой обращено к окну, к свету. Если же печь помещается слева от входа, то русские женщины называют такую комнату изба-непряха, т.е. помещение, в котором трудно прясть, потому что пряха сидит на длинной лавке (k), которая тянется от двери до святого угла с иконами; при этом правая рука пряхи обращена к стене, а не к свету от окна, и ей трудно пустить веретено по полу на большое расстояние. Вообще лавки (к) устроены так, что на них можно сидеть с прялкой; иногда в них делают специальные отверстия для гребня прялки. Напротив печи находится угол, в котором стоит стол и висят иконы; это святой, или красный, угол (другие названия: рус. сутки; укр. и белорус. покуть, покуття) — почетное место для гостей.

Южнорусский жилой дом (рис. 175) отличается от всех остальных восточнославянских домов тем, что угол около двери предназначается не для печи, а для святого угла с иконами. Печка же помещается в противоположном углу избы.

Обычно часть избы от устья печи до противоположной степы отделяют от остального помещения либо занавеской, либо дощатой перегородкой и называют у русских чулан, середа, прируб, шолныша, куть, комнатка.

Кажется, название середа (т.е. середина) следует считать наследием тех времен, когда печь или очаг ставили в середине жилища: слово шолныша, шомыша (севрус.) заимствовано у ва- рягон (др.-швед, sömpnhus, др.-норвежск. svefnhus — «спальня»); комнатка (севрус.) с украинско-польским ударением свидетельствует о позднем культурном влиянии украинского юга: кімната (укр.) — это обособленная часть жилого помещения, которая обычно служит спальней.

В севернорусской избе около двери, рядом с печью имеется ход в подполье — неглубокую яму под полом, своего рода погреб для хранения съестных припасов. Если этот ход имеет вид невысокого ящика с горизонтальной опускающейся дверью, его называют голбец (от др.-скандинавск. [hvilu]-golf), голбчик, голубец, прилавок; он служит также и для спанья. Если же он представляет собой небольшую комнату с отвесной дверью, он носит название казёнка (уменьшительное от казна). В старых помещичьих домах казёнкой называлось особое помещение для храпения ценных вещей. В наше время вместо голбца и казёнки делают просто опускающуюся дверь (n на рис. 176).

Непременной принадлежностью русской и белорусской избы считаются полати, палаці (см. рис. 175, 176h) — высокий и широкий настил для спанья (белорус. пылаці, полы — от греч. παλάτιον южнорус. иногда хоры). Украинцы их не знают. Их делают на расстоянии 80 см от потолка, и тянутся они обычно от печи до противоположной стены. Вероятно, они появились в русской избе в подражание церковным хорам, предназначенным для певцов и некогда носившим название полати.

Южнорусские и белорусы устраивают под этими высокими полатями еще один настил па расстоянии 0,8—1 м от пола. Он тоже служит для спанья и называется пол (укр. піл); белорусы иногда называют его нары. У украинских гуцулов такого настила нет, они спят на обычных кроватях. Севернорусские называют полом деревянный пол в помещении, а спят они на уже упомянутых полатях и на конике — короткой скамье в форме ящика, которая стоит около двери (см. рис. 175); раньше у одного конца коника ставили доску с вырезанной на ней лошадиной головой. Украинцы в некоторых местах пользуются низким настилом (полом) как обеденным столом, если в доме нет другого стола (ОР РГО, I, 479).
Высокий настил (полати) опирается на балку, один конец которой прикреплен к печному столбу (ср. выше, § 114), а другой к стене. К тому же печному столбу прикреплена еще одна балка, которая тянется от полатей и печи к противоположной стене; это так называемый воронец (грядка). Обе эти балки, поперечная и продольная, делят жилище на четыре части, которые на Севере имеют специальные названия: подпорожье или задний угол, в Олонце также полонёный угол; большой или красный угол с иконами; печной или середа — напротив устья печи; четвертый угол занимает печь. Если печь стоит не вплотную к стене, то пространство между стеной и печью называется запечье и верно- угол; запечье находится около двери. Полка с иконами (божница) в белорусской избе украшается к празднику вышитыми полотенцами и троичными ветками (белорус. май). Все восточные славяне украшают жилище вышитыми полотенцами, однако только у украинцев и отчасти у белорусов этот обычай носит общераспространенный и устойчивый характер.

Восточнославянский дом небогат мебелью. Кроме уже упомянутых неподвижных лавок (см. рис. 175, 178k), коника и стола (е) в доме есть еще переносные скамьи и посудные шкафы, стоящие обычно около устья печи. У русских шкафы эти, как правило, стоячие и низкие, как комод (рус. залавок, постав, посудник), у украинцев чаще навесные (см. рис. 183; укр. мисник, судник, подишір) и предназначены также для ложек (лижник, жичник; белорус. суден, ложечник). Кроме того, посуду хранят на полках (полица, рус. также полавошник) под потолком; русские украшают их решетчатыми перильцами и в этих случаях называют блюдник, наблюдники. Если в украинском доме нет обеденного стола, его заменяет кроме упомянутого піла высокий сундук, так называемая скриня, в которой хранят одежду и белье.

В последнее время в деревнях вошли в моду стулья и даже диваны. Раньше в большинстве случаев пользовались так называемыми стульчиками — это либо отпиленные от толстого бревна чурбаны, либо гнутые и связанные из ивовых стволов стулья без спинки с четырехугольным сиденьем. Последние употребляются также при дойке коров, и поэтому их иногда называют коровьими стульями. У севернорусских встречались стулья, сделанные в виде лошади: спинка стула была похожа на переднюю часть лошади, а его сиденье — на спину и круп.
Не имея возможности остановиться на других частях жилища и на прочей домашней утвари, замечу лишь, что на рис. 175—178 буквой q обозначено крыльцо, о — окно, b — кладовая, s — хлев; буквы ss на рис. 176 обозначают так называемую поветь — верхний этаж над хлевом, где хранится корм для скота и различный инвентарь, t — амбар, ѵ — погреб, у — клyня, z — колодезь. Все остальное уже получило объяснение в тексте.

§ 116. Древним приспособлением для освещения является лучина. Несмотря на сильнейшую конкуренцию со стороны керосина, лучина жива до наших дней. Лучину щиплют из сосны, березы и осины. Там, где много хвойных лесов, жгут в виде маленьких чурок смолистые части сосны, главным образом корни и сердцевину. Где сосны мало, там пользуются березовой и осиновой лучиной длиной приблизительно 150 см, шириной 4 см и толщиной 6 мм и более.

Различный осветительный материал
требует различных светильников. Ук-
раинцы и белорусы, которые жгут сос-
новые щепки в виде чурок пользуются
довольно громоздким приспособлением,
которое показано на рис. 185. Белорусы
называют его лушнік, камін, каганец,
украінцы — посвіт, світач, світнік. В по-
толке в центре комнаты просверливают
небольшое круглое отверстие. В это
отверстие вставляется длинный полый
или специально выдолбленный дре-
весный ствол (см. рис. 185), более
тонкий верхний конец которого прохо-
дит сквозь отверстие в крыше и высту-
пает над ней как печная труба. Ниж-
ний, более широкий конец полого
ствола находится над полом помеще-
ния на расстоянии немногим более

1. м. К нему подвешивают железную
   решетку (белорус. посвет) или
   противень, на которых жгут лучину,
   так что дым выходит через этот
   ствол. Вместо железной решетки ис-
   пользуют вертикально поставленную
   деревянную колоду, на которую кла-
   дут плоский камень для лучины.

   Вместо полого дерева часто берут по-
   лый конус, сделанный из досок или же
   конический холщовый мешок, обмазан-
   ный изнутри и снаружи глиной или
   мелом.

Мы видим, что для освещения поль-
зуются тем же устройством, которое
украинцы и в наши дни используют как
дымоход. Таковой дымоход изображен
на рис. 186 — димар, верх, бовдур или
комин. Его всегда ставят в сенях — ре-
же в центре сеней, чаще всего у стены,
отделяющей сени от печи в жилом по-
мещении. В сенях вкапывают в землю
четыре длинных жерди на расстоянии
Кверху это расстояние постепенно уменьшается.

Жерди образуют четырехгранную пирамиду, скрепленную в нескольких местах поперечинами. Эти поперечины оплетают ивовыми прутьями или камышом, и все это обмазывают глиной. На печной трубы. Как в стене жилого помещения, так и в стенке этой плетеной пирамиды проделывают для бокового хода печной трубы отверстие, которые называется кагла. Иногда вся нижняя часть пирамиды почти до самой каглы не оплетается, чтобы можно было заткнуть ее после того, как печь протопится. Чаще всего лишь одна стенка пирамиды не оплетается; ее закрывают специальной небольшой дверкой. Нижнюю часть пирамиды используют для разных целей; иногда там ставят маленькую печку для варки пищи (так называемая кабиця), т.е. глиняный очаг с круглым отверстием, под которым разводят небольшой огонь. Теперь димар выводят сквозь крышу наружу; раньше его делали не очень высоким, и верхняя часть сеней была заполнена дымом.

Описанные устройства для вытяжки печного дыма мы склонны считать более древними, чем конусообразные полые стволы для освещения лучиной. Было, между прочим, установлено, что в севернорусских домах, не имеющих дымовых труб, «устраиваются в стенах решетчатые дымоходы, около которых в домах стоят печи» (Ефименко, I, 22). Димар играет большую роль в народных верованиях. В Полтавской губ. украинцы самым тщательным образом охраняют отверстие димара от постороннего взгляда. Можно накликать болезнь на дом, если призывать ее через димар. Если женщина произнесет в димар специальное заклинание, она может стать хозяйкой в этом доме. Если хотят, чтобы кто-то поскорее вернулся издалека, надо трижды позвать его через димар. Отсюда и известное выражение, относящееся к человеку, которого долго не могут найти: «Хоч в димар гукай!»
У белорусов кое-где существует обряд, известный иод названием женитьба комина. Обычно 1 сентября комин белят и украшают зеленью и полотенцами. Бросая в огонь комина маленькие кусочки жира и масла, приговаривают, что это — угощение комину. Хотя иногда украшают не только вышеописанный конус для освещения, но и дымоход (Шейн, 1898), все же этот обряд следует отнести к циклу обрядов, связанных с работой при искусственном освещении. По-видимому, большую роль в развитии и распространении этого обряда играли цеховые объединения. На Украине городские ремесленники торжественно совершали аналогичный обряд под названием женитьба свічки. Люди, наблюдавшие его, отмечали, что в основе этого обряда лежит психологический момент, а именно стремление придать бодрость рабочим и слугам для работы при искусственном освещении (Шейн, 1989). Н. Ф. Сумцов (см. гл XI § 155) совершенно необоснованно связывает этот средневековый цеховой праздник с древними народными обрядами, относящимися к культу растений.

Чтобы вернуться к способам освещения, следует упомянуть, что у белорусов Беловежской пущи есть устройство, похожее на Іêѵа словенцев Верхней Крайны. Это небольшая ниша в стене с козырьком и с отверстием для вытяжки дыма в сени. Белорусы эту нишу также называют комин. Вероятно, и белорусское и словенское
приспособление равным образом заим-
ствовано у немцев. Украинцы Волыни
и Черниговщины, так же как и бело-
русы Гродненской губ., пользуются осо-
быми нишами (печурки), устроенными
в карнизе печи немного выше шестка;
иногда и здесь имеется ход для
вытяжки дыма, который ведет в печь
или в дымоход. В паши дни в такой нише вместо лучины
нередко стоит керосиновая лампа.

У русских описанные устройства в виде конуса или пиши полностью отсутствуют. Они пользуются лучиной почти исключительно в виде длинных и топких березовых и осиновых щепок, а смолистое сосновое дерево жгут лишь при ловле рыбы острогой (§ 31). Его используют также для смолокурения (§ 60). Когда лучину зажигают, ее вставляют одним концом в зубцы (зубы) железной вилки особого светильника (так называемый светец, см. рис. 187 и 188). Его деревянный или, реже, железный стержень длиной в 1 м и больше стоит на двух положенных крест-накрест брусках или па широкой доске. К верхнему концу этого вертикального стержня приделана железная вилка с 2—5 зубцами, между которыми вставляется конец зажженной лучины; вилки эти имеют разную форму. Около светца ставят сосуд с водой, в который падают горячие угольки. Чтобы свет не погас, надо часто обламывать обгоревший конец, а догоревшую лучину заменять новой. На рис. 188 изображены верхние части русских светцов: три из них целиком железные, а один — деревянный. У них но нескольку вилок, и они немного похожи на люстру, так что в них может гореть несколько лучин одновременно.

Белорусы пользуются такими же светцами, хотя иногда конец горячей лучины просто втыкают в щель в стене. Вбивают также в стену железную скобу, похожую на тонкую подкову (бабка), и вставляют в него лучину. На Украине светильник русского типа с двумя железными вилками, так называемый спальник (Шарко, с. 129) зафиксирован только в Сквирском уезде Киевской губ. У украинцев были, кроме того, в употреблении светильники из куска обожженной глины с отверстиями, в которые вставлялась горящая лучина...

На Украине преобладающим способом освещения является так называемый каганець (рус. плошка, сальник), т.е. глиняный сосуд с жиром или растительным маслом, в котором плавает сделанный из чистой тряпки фитиль (укр. гніт). Санитарное обследование 1924 г. показало, что из 10 тыс. украинских крестьянских домов 54 % освещаются каганцом, а 16 % — керосиновой лампой без лампового стекла.

По старинному обычаю от Благовещения (25 марта) до Ильина дня (20 июля ст. ст.) свет в доме не зажигают. Все работы при искусственном освещении начинаются 1, 8 или 14 сентября. У белорусов не полагается жечь лучину с двух концов, потому что с помощью огарков такой лучины черту очень легко навредить человеку.

§ 117. Что касается истории развития восточнославянского жилища, то не вызывает сомнений постепенный переход от однокамерного дома к двухкамерному с сенями, а затем к преобладающему в наши дни трехкамерному.

Из обоих существующих в настоящее время основных типов восточнославянского жилого дома, низкого и на подклете, более древним следует, разумеется, считать низкий дом, низкое жилище южнорусских и белорусов, стоящее прямо на земле. Такие низкие дома, которые стоят непосредственно на земле, встречаются наряду с домами на подклете также и у севернорусских: это, несомненно, пережиток старины. Севернорусский низкий дом называется позёмка или зимовка и часто служит зимним жильем, иногда кладовой и даже теплым помещением для скота. В таком русском наземном доме необходима печь.
Можно, однако, предполагать, что уже в XIV—XV вв. на Севере преобладал дом на подклете. Между прочим, именно этот тип дома перенесли севернорусские в Сибирь. Карелы также заимствовали его у севернорусских, где он является господствующим. Дом на подклете вполне мог развиться из так называемой клети, т.е. из кладовой, которую все северные народы, в том числе и

примитивные народы Сибири, строили на высоких столбах, чтобы уберечь от зверей хранящиеся там припасы. До сих пор в русскую клеть ведет всегда лестница из сеней, а подклет, т.е. нижний нежилой этаж, является старинным ритуальным местом для ложа новобрачных.

Печи там нет, поскольку в большинстве случаев клеть служит только кладовой. Но как только в ней появится печь, клеть превращается в дом на подклете. Вероятно, на развитие русского дома на подклете оказала немалое влияние церковная архитектура: восточнославянские церкви всегда и повсюду строились не прямо на земле, а на деревянном цоколе. Высокие русские полати под потолком жилого дома также заимствованы из церковной архитектуры, о чем свидетельствует их греческое название. Однако полное отсутствие полатей на юге, у украинцев, доказывает, что они были заимствованы не непосредственно из Греции.

Влияние норманнов на русский дом на подклете ощущается в гораздо меньшей степени. Несомненный результат этого влияния — шовныша (§ 115) получила самое незначительное распространение, причем только в Архангельской и частично в Олонецкой губ. Голбец также имеет скандинавское название и существует по всему ареалу севернорусского дома на подклете, однако роль его в архитектуре севернорусского жилища ничтожна.

Следует еще заметить, что севернорусский дом на подклете отнюдь не является результатом эволюции чердака, как это произошло, например, со вторым этажом словенского дома. Появление высоких жилых домов на Севере было вызвано самими условиями существования: леса давали богатый строительный материал, но одновременно требовали особых мер защиты от хищных зверей. Дом па подклете лучше, чем наземный, приспособлен для защиты от глубокого снега и от весеннего половодья, особенно если он объединен с двором.

Трудно решить вопрос об устройстве наиболее древнего восточнославянского наземного дома. Был ли он первоначально плетеным, землянкой или бревенчатым? Не вызывает сомнений большая древность срубных строений у восточных славян; ее подтверждают летописи («хоромы рубити») и широкое распространение срубных строений у всех без исключения восточных славян. На Севере севернорусским плетение постройки вообще неизвестно. Постройка из столбов с бревнами между ними (заборка) известна всем восточным славянам, но только украинцы используют эту технику при постройке жилых помещений, севернорусские же — исключительно при возведении нежилых строений и главным образом для оград.

Есть все основания предполагать, что первоначально восточнославянским жилищем был низкий сруб с низкой каменной печью, устье которой находилось на уровне земли. Древние летописи называют такую постройку истобка. В настоящее время это стопка,

стёбка, исцёпка, варевня (белорус.); здебка (укр.) — кладовая с печью. У русских это жилая позёмка. Если такое помещение не соединяется с сенями жилого дома, а построено отдельно, оно япляется однокамерным жилищем.

Несмотря па свою древность, истобка, изба все же получила немецкое название: оно происходит от древневерхненемецкого Stnha. Согласно Л. Нидерле, славяне заимствовали древневерхненемецкое Stnha в значении «помещение с печью», причем это относилось к помещению, служившему не жилищем, а банен. В прошлом печи для выпечки хлеба помещались у славян исключительно вне жилища; внутри жилого дома ставили только открытые очаги. По свидетельству летописей, древнерусская истобка очень часто служила баней.

Согласно повой теории В. фон Герамба, славяне пользовались для варки нищи и для получения в бане пара открытым очагом. По и после того как вокруг очага выросла печь ил камней, старая привычка варить на этом же очаге все еще сохранялась, и славяне стали варить пищу внутри этой каменной кладки. Помещение с такой печью служило одновременно и баней. Немцы, которым были уже знакомы римские бани (balneum) под названием Stuba, этим же словом стали называть и восточную парную баню, которую они узнали через посредство славян. Однако восточной печью немцы пользовались только для мытья, но не для приготовления пищи; варили они по-прежнему на своем очаге. Часть славян стала по примеру немцев различать помещение для мытья и помещение для варки пищи и заимствовала у них слово «изба» в значении бани, построенной отдельно от жилого помещения. У других славян отделение бани от жилища произошло позже и независимо от немецкого влияния, и они стали называть это обособленное помещение для мытья либо римским словом баня, либо своим собственным лазня. Лишь много позже славянское изба, также при посредстве немцев, получило свое повое значение — отапливаемое помещение с голландкой (грубкой).

Наряду с рубленым жилым домом у восточных славян сохранилась полуземлянка — легкая постройка над ямой. Украинцы чаще всего называют такую землянку погрібець (ОР РГО, П, 631). Отголоском прежних землянок можно считать украинский обычай начинать постройку дома с крыши: сначала ставят па земле отдельно крышу, а затем уже строят по размерам крыши дом.

Очевидно, слово хата заимствовано восточными славянами в значении постройки, сделанной из глины или обмазанной глиной.

§ 118. Закладка нового дома, так же как переезд в новый дом, сопровождается особыми обрядами. Прежде всего уделяется очень большое внимание выбору места для нового дома. Так, нельзя строить дом там, где раньше проходила дорога или стояла баня: в таком месте водится нечистая сила. Выбирая место для нового дома, гадают на хлебе, воде или шерсти. В намеченном месте

оставляют на всю ночь зерно или куски хлеба; их исчезновение или уменьшение их количества означает, что выбранное место — нечистое. Если таким образом гадают на углах первого венца, то в зависимости от результатов гадания иногда переносят уже начатое строительство в другое место. Если сухая овечья шерсть, положенная на ночь под горшок, совсем не отсыреет, то согласно народному поверью в доме, построенном на этом месте, будет царить бедность. Севернорусские Сибири, гадая, выбрасывают из мешка 3—4 круглых хлебца: куда они упадут, там, но поверью, и есть счастливое место для дома.

В языческие времена закладка нового дома явно сопровождалась принесением курицы в жертву домовому, который должен был стать покровителем этого дома. У мордвы существует поверье, по которому из крови этой жертвенной курицы рождается покровитель нового дома — юртава. Южнорусские Курской губ. и белорусы Минской губ. при закладке фундамента нового дома закапывают под угол дома куриную голову. Севернорусские закапывают под порогом вновь выстроенной бани в качестве жертвы баннику задушенную черную курицу.

Новое (очевидно, средневековое европейское) толкование этого обычая основано на представлении, будто каждое строительство предпринимается на чью-либо голову, т.е. вскоре после этого кто-нибудь умрет, освятив тем самым новый дом. Поэтому южно- русские, въезжая в новый дом, на пороге отрубают голову курице и курицу эту не едят. По воззрениям переяславских украинцев, постороннему опасно присутствовать при закладке фундамента: мастер может при строительстве дома посягнуть на голову чужака, и тогда тот вскоре умрет. В связи с этим представлением в новый дом впускают сперва животных — петуха или кошку, особенно черной масти. Бывает и так, что глубокие старики, уставшие от жизни, сами входят первыми во вновь выстроенный дом.

Некоторые обычаи севернорусских, сопровождающие закладку фундамента, явно связаны с культом растений: в землю втыкают или сажают с корнями березу или рябину (во Владимирской губ.), а в центре будущего скотного двора — ель (Вологодская губ.). Эта ель охраняет скот от эпизоотий, от опасности заблудиться в лесу и от хищных зверей и дает ему здоровье и плодовитость. Когда кладут потолочную балку, в переднем углу строящегося дома ставит зеленую ветку как символ здоровья хозяина и его семьи.

Наконец, широко распространены различные магические обряды. В углы первого ненца бревен кладут монеты, серебряные и медные, пучки шерсти, зерно и куски хлеба, чтобы именно этим и был богат новый дом. Кое-где (Вологодская губ.) эти деньги достаются плотникам, у более бедных хозяев они даже засчитываются как часть платы за труд мастеров.

Когда поднимают на степы потолочную балку, заворачивают

в скатерть или в мех буханку хлеба, и иногда и соль, водку и пр. и привязывают к балке. Иногда один из строителей дома рассыпает вокруг зерно и хмель. Как только потолочная балка уложена, один из плотников перерубает топором веревку, которой привязан к балке сверток; сверток либо падает на пол (причем по нему гадают), либо его подхватывают стоящие внизу люди. Эту церемонию, как и многие другие моменты строительства, завершает богатое угощение с вином для плотников. По украинскому поверью плотники не должны ударять по потолочной балке (матица; укр. сволок) обухом топора или вальком, иначе у живущих в этом доме будет постоянная головная боль.

Для переезда в новый дом выбирают счастливый день перед полнолунием, чтобы в доме было всего полно. Сам переезд происходит непременно в полночь. Сперва в доме ночуют одни животные, у белорусов — первые шесть ночей; первую ночь — петух и курица, вторую — гусь или кот с кошкой, затем поросенок, овца, корова, лошадь, и лишь на седьмую ночь, если животные остаются целы и невредимы, туда приходит сам хозяин. В новый дом перебираются с огнем из старого очага, с хлебом или с тестом в квашне, с петухом и с кошкой, если они там еще не ночевали. Особо приглашают перебраться в новый дом домового. Севернорусские тащат в новый дом помело или хлебную лопату так, как будто на них едет домовой (Балахнинский уезд Нижегородской губ.). В подвал нового дома кладут для домового небольшой хлебец с солью и ставят чашку с водой (Белозерский уезд Новгородской губ.).

Рано утром после переезда приглашают соседа, с которым находятся в дружеских отношениях, и выставляют ему обильное угощение, чтобы в дом не вошел первым какой-либо злой человек. Соседи и родня, пришедшие на новоселье, приносят подарки — каравай хлеба, соль, ложку и т. п., а также деньги, которые кладут на божницу.

Из всех элементов жилища самую большую роль в обрядах играет печь. По-видимому, она — прямое наследие прежнего очага. Печь играет значительную роль в свадебной церемонии, когда в семью принимают нового члена; в похоронах, когда семья лишается одного из своих членов; в обрядах, связанных с поминовением усопших, т.е. в культе предков; в народной медицине (например, так называемое перепеканье, т.е. повторное «выпекание» ребенка на хлебной лопате) и т. д. В обрядах, связанных с печью (ср. § 47), переплелись два разных культа — культ домашнего очага или предков и культ огня. Когда украинец хочет удержаться от брани, он обычно говорит: «Сказав би, та ніч у хаті» («сказал бы, да печь в доме»).

Передний угол считается почетным местом, и в некоторых обрядах, главным образом во время трапез, ему придается особое значение. Порог также считается священным местом. Между прочим, старый обычай запрещает сидеть или стоять на пороге;

нельзя также что-либо передавать кому-нибудь или принимать от кого-нибудь через порог, даже разговаривать через порог не разрешается.

§    119.    Литература. О восточнославянском жилище см.:
Rhamm К. Die altslavische Wohnung. Ethnographische Beit- räge zur germanisch-slavischen Altertumskunde. 2. Abt. 2. Teil. Germanisclte Altertümer aus der slavisch-finnischen Urheimat. Buch.

1. Braunschweig, 1910. См. рецензию Д. Зеленина в ASPh (1911, Bd 32, Ht 3 — 4, c. 594 —605). В исследованиях Рамма очень слаба этимология архитектурных терминов, недостаточно обоснованы некоторые выводы относительно зависимости славянского жилища от германского, но зато четко систематизированы различные типы восточнославянского жилища, детально изученного автором.

О древнеславянском жилище см. книгу Л. Нидерле, названную в § 110 (Dilu I Svazek 2. Praha, 1913, Кар. V, с. 683—887), и работу В. Герамба, цитированную в § 114: Geramb (Graz) Victor ѵоn. Die Feuerstätten des volkstümliclien Hauses in Österreich-Ungarn. — VVS. 1912, Bd III, Ht 1, c. 1 — 22, и его же автореферат: Zur Geschi- chte der gennanisch-slavisclien Hauskultur. — ZSPH. 1925, Bd I, Doppelheft 3/4, c. 319-328.

О русском жилище см. работу М. В. Едемского, приведенную в § 110; а также Суслов В. В. О древних деревянных постройках северных окраин России. — Труды VI Археологического съезда в Одессе. 1884, Т. I. Одесса, 1886, с. 253—267; из зтой статьи взяты рис. 166 и 169; Сипозерский М. Домашний быт крестьян Левоч- ской волости Воровичского уезда Новгородской губернии (ЖС. IX, 1899, вы». 4, с. 403—435, 26 рис.; работа П. Ефименко, упомянутая в § 35, и Н. А. Иваницкого, названная в § 22 (из нее взят рис. 185). Книга А. И. Некрасова «Русское народное искусство» (М., 1924, 163 с.), глава I которой (с. 18—83) посвящена архитектуре, изобилует неточностями: например, на рис. 38 с подписью «костяные шпильки», взятом из «Peasant Art in Russia» (Special autumn Number «The Studio», t. MCMXII. London, 1912, рис. 228— 235, как и все другие иллюстрации, без ссылки на источник), на самом деле изображены знаки для неграмотных; автор подходит к материалу не как ученый-этнограф, а как художник.

О русском жилище в старину см. труд Н. Н. Костомарова, упомянутый в § 55, и книгу: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Ч. I. М., 1862 (3-є изд. — М., 1895). Отдельные вопросы, относящиеся к русскому жилищу, рассматриваются в работах: Смирнов В. Крестьянская изба и ее резные украшения в Макарьевском уезде Костромской губернии. Труды Костромского научного общества но изучению местного кран. Вып. III, 1915, с. 171 — 178; Сыронятов А. К. Отражения чудовищного стиля в архитектуре крестьянских построек Пермского края. Пермский краеведческий сборник. Вып. I. Пермь, 1924, с. 37 — 51.

О белорусском жилище см.: Харузин Ал. Славянское жилище

в Северо-Западном крае. Из материалов по истории развития славянских жилищ. Вильна, 1907, 341 с., ил.; Косич М. Н. О постройках белорусского крестьянина Черниговской губернии Мглин- ского уезда (с 24 рис. в тексте). — ЖС. XV, 1906, вып. 1. с. 74—93; отсюда рис. 167 и 170. Работы Е. Р. Романова, Н. Я. Никифоров- ского и Н. Анимелле упомянуты в § 22, работа П. В. Шейна приведена в § 35.

Об украинском жилище: Зубрицький М. Селянські будинки в Мшанці, Старосамбірсьского повіту. — МУРЕ, т. XI. Львів, 1909, с. 1—22; Русов М. А. Поселения и постройки крестьян Полтавской губернии. — Сборник ХИФО, т. XIII. Харьков, 1902 (Труды Харьковского предварительного комитета по устройству XII Археологического съезда. Т. II, ч. II, с. 73 — 120); отсюда взяты рис. 171, 181 и 184; Харузина В. П. Заметки о крестьянском жилище в Верхнеднепровском уезде Екатеринославской губернии. — ЭО. LXV— LXVI, 1905, № 2—3, с. 127 — 147; Шарко Ал. Малороссийское жилище. — ЭО. XLVII, 1900, № 4, с. 119—131; работы П. Чу- бппского, приведенные в § 22, и В. Шухевича, названные в § 87; Каіndl R. F. Haus und Hof bei den Huzulen. — Mitleilungen der Authropologischen Gesellschaft in Wien. Bd XXVI, Ht 1. Wien,

1. . c. 147 - 185: on же. Bei den Huzulen ini PruthtaI. Ein Beitrag zur Hansforschung in Oesterreich (там же, Bd XXVII, Ht 1, Wien,
2. c. 210—224): Могильченко M. Будівля на Чернігівщині. — МУРЕ, т. І. Львів, 1899, с. 79-95.

Помещенные здесь иллюстрации взяты: рис. 168 и 173 из статьи П. Могилянского «Поездка в центральную Россию для собирания этнографических коллекций» (Материалы по этнографии России. Т. I. Изд. Этнографического отдела Русского музея. СПб., 1910, с. 1—19), рис. 172 — из работы Ф. К. Волкова, упомянутой в § 6. Рис. 183 и 186 сделаны но экспонатам Русского музея в Ленинграде; рис. 103, 177, 178 — но фотографиям и зарисовкам, принадлежащим Музею Слободской Украины в Харькове.

Из литературы об обрядах см.: Шейн П. «Женитьба комина» и «Женитьба свечки» (Из записок собирателя). — ЭО. XXXVIII,

1. № 3, с. 152—160; Дыминьский А. Суеверные обряды при постройке дома в Каменец-Подольскоіі губернии. — Этнографический сборник РГО. Вып. VI. СПб., 1864, смесь, с. 7 — 8.