Периодическая шизофрения, циркулярный вариант
Лекция 8
Переходим к циркулярному варианту периодической шизофрении.
Больная С, 25 лет
Наследственность не отягощена. Отец слабовольный, мать властная, энергичная, упрямая; у неё отмечались выраженные колебания настроения. Так, во время беременности нашей пациенткой у неё было состояние реактивной депрессии, которое закончилось самостоятельно. Старшая сестра больной очень замкнутая.
В раннем детстве С. была общительной, подвижной, капризной, упрямой. В школе успевала удовлетворительно. Когда получала тройки, то ссорилась с учителями, падала на пол, плакала. В школе имела много подруг, часто ссорилась с ними, себя считала всегда правой, боролась за справедливость. Со слов матери, с 13-летнего возраста у пациентки начались колебания настроения, стала влюбляться, появились грубость, раздражительность. Снизилась успеваемость. В пятом классе была оставлена на второй год. Вместе с тем стала очень активной, непоседливой — принимала участие сразу в нескольких кружках самодеятельности.
С 15 лет заводила знакомства с мужчинами, вела беспорядочную сексуальную жизнь. Дома говорила, что директор школы хочет её изнасиловать, запиралась в туалете, бранилась.
В таком состоянии впервые в возрасте пятнадцати лет стацио-нирована в детское отделение психиатрической больницы, где была возбуждённой, говорливой, называла себя великой артисткой, талантливой, заявляла, что собирается поступать в театр. Настроение её было повышенным, однако порой на короткое время становилась тревожной, тоскливой. Выписана без улучшения по настоянию матери.
Дома первые два дня после выписки вела себя спокойно, затем вновь стала уходить из дома, не ночевала, заводила случайные связи, в школе влюблялась в учителей. Оставлена на повторный год обучения в шестом классе.
В связи с нарастанием возбуждения, повышенного настроения в 17 лет вновь стационирована в психиатрическую больницу, где первое время была возбуждённой на фоне повышенного настроения. Со слов больной, ей хотелось петь, плясать. Находясь в больнице, ничем не лечилась, быстро успокоилась; через неделю выписана домой.
В школу не ходила. Приводила домой молодых людей, часто не ночевала дома. Настроение оставалось повышенным. Постепенно настроение выровнялось. Более чем через год, с осени, начала посещать школу — седьмой класс. Со слов матери, стала хорошо заниматься, правильно вела себя в школе и дома, была послушной.
С весны опять стала непослушной, грубой, настроение повысилось, всё время проводила с мужчинами, домой приходила в синяках, заявила матери, что она талантлива, хочет быть артисткой.
Вновь стационирована в психиатрическую больницу, где состояние было подобно [выше] описанному. Выписалась с улучшением. Поступила работать на завод. Начала учиться в вечерней школе. Вскоре состояние ухудшилось, снова [началась] беспорядочная [половая] жизнь. В 18 лет сделала аборт, после чего настроение стало пониженным, сделалась молчаливой. Такое кратковременное снижение настроения сменилось возбуждением, в результате чего четвёртый раз стационирована в больницу. Поступила в гипома-ниакальном состоянии, считала себя артисткой, гением, слышала о себе восторженные реплики окружающих. Выписана через месяц с улучшением.
Первое время не работала, но продолжала учиться в вечерней школе, закончила семь классов. Настроение было неустойчивым: то была спокойна, то многоречива, то взбудоражена, особенно перед наступлением менструаций. Через год начала работать, но часто меняла места работы. Продолжала учиться в вечерней школе.
В течение последующих четырёх лет настроение было ровным, вела себя правильно, оставалась общительной, но неоткровенной. Участвовала в художественной самодеятельности. Знакомств с мужчинами не заводила. Справлялась с учёбой и с работой. Последние два года работала в типографии.
С начала февраля этого года состояние вновь изменилось после того как один молодой человек сказал ей, что собирается на ней жениться. На следующий день на работе узнала, что тот пошутил; данный эпизод стал предметом шуток окружающих.
Настроение понизилось, плакала, жаловалась матери, что сотрудники смеются над ней. Не спала две ночи. Через два дня стала возбуждённой, настроение повысилось, настаивала на встрече с молодым человеком, принесла ему свой паспорт. На работу не ходила, дома заводила пластинки, танцевала твист. Бралась за множество дел, но ничего не доводила до конца. Стала заявлять, что она гений, может заменить президента. Являлась в театральную студию с требованием принять её туда. Через месяц в подобном состоянии дежурным психиатром вновь помещена в больницу.
Психическое состояние. При поступлении резко возбуждена, настроение повышенное, глаза блестят, жестикулирует, много говорит, смеётся. Временами становится гневливой, речь непоследовательная, громкая. Во время беседы говорит восторженно; не заканчивая одной темы, переходит на другую. Не отделяет главного от второстепенного. Себя больной не считает. Заявляет, что она артистка фильмов «Путь в высшее общество» и «Особняк на зелёной улице». Сообщает, что последний из этих фильмов — о её жизни. Говорит, что видела много знаменитых режиссёров, пела в студии Луначарского. Заявляет, что она самая красивая, умная, что скоро её автобиографию на 15 листах напечатают в газетах, что она послала записку главе правительства и редактору. Уверяет, что в её честь открыли магазин «Светлана», что она богато живёт, что весь её род богатый: отец — белорус, мать — украинка. Поясняет при этом: «Воссоединение Украины с Россией — это же богатство. Я душой богата, я открыла рак, мы доказали американцам, что рак излечим». Утверждает, что она — «первый 24-летний президент». Дополняет при этом, что «президент — слово иностранное», а она — «просто министр», её знает вся Москва, газеты пишут о ней.
Начинает петь: «И улыбка без сомнения...», притопывает ногами, изображает балетные движения, подчёркивает свою грациозность, силу рук. Обращается к врачу, говорит: «Вот я какая! Умная я! Как чудно, что здоровая. Я самородок, я гениальна, меня одарила природа!» Говорит, что у неё будет артистка — дочь, изобретатель — сын, муж — инженер». Заявляет, что в 24 года она — президент, в 34 года построит коммунизм. Что-либо конкретное о лечении рака рассказать не может. Предупреждает: «Надо с детства закаливаться, заниматься балетом». Не стесняясь, говорит о сексуальной жизни, при этом её выражения крайне вульгарны. В то же время подчёркивает, что она хорошо воспитана, окончила шесть курсов института, может играть на пианино. Рифмует: «Я москвичка — перелётная птичка». Временами начинает кричать, требует записать «для газеты» ту или иную её фразу. Быстро успокаивается, говорит о колебаниях настроения, соответствующих четырём временам года. Сообщает, что в голове у неё «уйма мыслей», «56 размер шляпы», что мысли идут мимо её воли, иногда такие насильственные мысли заставляют говорить шёпотом или выкрикивать. Начинает гримасничать, кричать что-то по-английски. Окружающие, по её утверждению, могут угадывать её мысли. Рассказывает, что когда она была на прослушивании в студии, то слышала свой голос как бы со стороны, чужим, изменившимся, не своим. Дополняет, что окружающие люди периодически кажутся ей знакомыми, но «не признаются». Относительно кровоподтёка на лице говорит: «Сыграли сцену, я представилась как артистка, хотели, чтобы я приревновала своего молодого человека, а затем избили. Я — Зоя Космодемьянская».
Крайне возбуждена, многоречива, цинична, злобна, груба. Требует отпустить её гулять, а в воскресенье выписать домой. Настроение повышенное. Заявляет, что мысли у неё текут, как «в электронной машине», что врач не успевает записывать за ней. Утверждает, что она — «гений и журналистка, поэтесса и гимнастка». Добавляет: «Я и боксом занималась, у меня сильные бицепсы». Её партнёр, по её словам, скоро появится в газетах, а она полетит в космос вместо Терешковой. Поясняет: «В космосе должны быть Синичкины, Пташкины». Сообщает, что её мать тоже герой: «Она донором была, кровь бойцам отдавала; это энергичная волевая женщина». Рассказывает, что дочь она не баловала, поэтому та «такая умная». Уверяет, что когда ей было девять лет, она уже была балериной на Украине. Теперь, по её мнению, она «гениальная», должна сдать экзамен на «пять», получить золотую медаль. Заявляет, что благодаря своему уму она сможет предупредить заболевание раком: «Для этого нужно закаляться, ничего не бояться; рак пятится назад, а жизнь вперёд».
Через неделю стала несколько спокойнее. Принимает участие в труде. При беседе заявляет, что она — «голова правительства», «гениальна» и может управлять государством. Утверждает, что «с июля месяца государством будут править женщины — Терешкова и Синичкина». Обещает, что каждому она будет «давать много денег в кредит». Сообщает, что во время войны у неё без вести пропал отец; геологи, делая раскопки, найдут его, и она его воскресит.
Отклонений в области соматической сферы нет.
(Входит больная.)
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, садитесь сюда.
— Почему это мне такое почётное место?
— Как здоровье?
— Хорошо, весна шепчет.
— Что она Вам шепчет!
— Шепчет хорошее: дес
ятый класс кончить с золотой медалью, выпускной вечер устроить, платье хорошее сшить и на Красной площади Кремлёвские куранты слушать. В 12 часов, когда будет бить 12 часов, мы будем гулять на Красной площади. После этого я пойду к Гагарину — я уже послала ему фото, мы будем с ним переписываться, он позовёт меня к себе... Я волнуюсь немножечко.
— Почему?
— Если бы было лекарство триоксазин, я бы не волновалась, конечно, а то у меня аминазин, рексазин есть. Да, да, семья живёт: муж, жена и ребёнок, тогда будет идеальная семья, культурная, воспитанная семья... А Вы знаете, отчего рак происходит? Оттого, что у нас переживаний много, войн было много, любви нет, измена только. Я всё помню, я каждого человека знаю, что у него недостаёт, до тонкостей знала, что у него плохо, и всегда ко мне люди за советами приходили. Погуби себя, других выручай! Мне всегда попадало, и я всегда другим давала хорошее, что я знала хорошее, давала знать. Вот я какой человек! Все люди должны быть идейными людьми... Твист танцую, о'кей, о'кей! Вери, вери велл, английский знаю.
— Вы говорите, что артистка?
— Я артистка в жизни и на сцене. Я балет люблю, я люблю гимнастику, фигурное катание. Вот, что должны любить люди! Артистами должны быть в жизни и на сцене, должны искусство любить. Должны гимнастами быть, легкоатлетами. Штангу не надо любить, это вес большой. Должны люди нормальные быть. Видите, какая я, у меня 58 кг, давление 100/50. У меня нормальное давление. Вы, врачи, сидите. Вы, врачи, учитесь, уже шесть лет, а я не училась, сама самоучкой, я жизнь понимала, потому что маленькой была, я очень много маме говорила: «Я артисткой буду, я артисткой буду». Я много переживала. Я во время войны родилась, и моё отделение — 39-е отделение и отделение милиции 39-е, в Калининском районе я родилась. У нас промышленный район, у нас много институтов, фабрик, много типографий. Я в типографии работаю. И центральный институт научной информации...
— Вы рассказывали врачу, что Вы президент?
— Да-
— И артистка, французская или на самом деле?
— На самом деле.
— Какой же Вы президент?
— Знаете почему? Как Ломоносов самоучкой выучился, и я самоучкой выучилась. Он воскреснет и скажет: «Есть Светлана такая, которая построила коммунизм». Как Джона Кеннеди, Линдона Джонсона — вот кого надо приветствовать, а не Рокфеллеров...
— А Вы чего президент?
— Я — всего.
— Всего мира?
— Всего мира нельзя, а нужно русским президентом быть. Я рак изобрела.
— Как это? Изобрела рак?
— Когда станете президентом?
— В июне.
— Почему в июне?
— Когда экзамены сдам, тогда стану.
— А артисткой в каком театре?
— В ГИТИСе.
— Какие же роли играете?
— Разные роли: и страдающие, и нестрадающие роли. Я и балерина, и руками развожу, и головой, и ногами. У меня руки, ноги, голова есть. Это тот несчастный человек, у которого руки нет, у нас такой человек есть, у него руки нет, ни матери, ни отца нет. Вот кого надо жалеть. А у меня папа погиб на фронте, и сестрёнка умерла. Вот кого надо приветствовать — из рабочей семьи, из рабочего класса, а не то, что Пеньковский [1], их всех надо крест-накрест зачеркнуть, они нам не нужны, — те, которые предают Родину. Родина воспитывает человечество, а они что делают?! Они изменяют, идут куда-то в Америку, шпионы, Америку, мы Америку зачеркнём!
— Вы здоровы или больны?
— Здорова.
— А в больницу почему попали?
— Ещё знаете, когда я родилась, у меня туберкулёз костей был, а в это время врачи были и во время войны, и маме жалко было, чтобы ребёнок умер, он ещё маленький. Мама у меня донор была, поэтому я требовала «Мама, дай, дай, дай есть». И надо требовательной быть к другим, жить по потребностям, работать по способности.
— Больны Вы или здоровы?
— Здорова.
— Почему в больнице?
— Вы знаете, было так: мы там сцену разыграли в одном общежитии. Я пошла твист танцевать, а ребята не знали, что я твист танцую. Пришёл один, схватил, другой хороший был, а [тот, что] со мной — как зверь. Один парень подходит, как даст другому по глазу — чуть не вышиб глаз. Я говорю: «Ах ты гад такой! На женщину нападаешь!» Вы все любите, мальчики, вы все говорите, что любите. Вы никогда не любите, пока не кончили институт, никого не полюбите...
— Вы опять отвлеклись. Почему находитесь в больнице, ответьте мне.
— Я душевнобольная... Я болею за людей. Даже тот врач, который мне делал укол, вон сидит: такой у него вид, розовый цвет.
— Скажите, пожалуйста, вы первый раз в больнице, или уже лежали?
— Нет, пятнадцати лет лежала.
— Это какая больница?
— Психиатрическая.
— Здесь лежали?
— Здесь лежала.
— Когда лежали первый и второй раз, также утверждали, что артистка великая, гений?
— Да, и сейчас [утверждаю].
— Вследствие болезни так говорите?
— Нет, это умственное развитие.
— Или это фантазия, грёзы?
— «Утраченные грёзы» я смотрела в кино.
— Настроение какое у Вас?
— Бодрое, весёлое настроение.
— Что думаете делать, когда выздоровеете?
— Учиться... «Учиться, учиться, учиться и ещё раз учиться», надо кончить десятилетку, высшее образование получить и в аспирантуру пойти.
— До свидания, спасибо.
— До свидания, счастливо.
— Может быть у Вас к нам вопросы есть?
— (Обращается к сидящему в зале.) Молодой человек, что Вас ожидает в будущем?
(Больная уходит.)
Состояние больной маниакальное, со скачкой идей, речевым напором. Двигательное возбуждение отсутствует, больная в отделении малоподвижна, непродуктивна, держится в стороне от других больных. Её маниакальное состояние с примесью восторженности, аффектом счастья. Причём подобная восторженность нередко прерывается на короткое время депрессивно-тревожным состоянием. Маниакальное состояние больной сопровождается не повышенной самооценкой, а фантастическим бредом величия — грёзоподобным, бессистемным и бессвязным. Несмотря на свою грёзоподобность, содержание её фантастического бреда однообразно, малопродуктивно.
Психоз больной протекает однотипными приступами, начинающимися с повышения сексуального влечения, двигательного возбуждения. В дальнейшем вместе с продолжающимся повышением настроения, появлением восторженности возникает грёзоподобный бред величия. Двигательное же возбуждение ослабевает.
Первый приступ маниакального состояния был пролонгированным. С небольшими перерывами он продолжался несколько лет. Одновременно с первым приступом произошло изменение личности больной. Произошло снижение уровня личности, эмоциональное обеднение.
Всё вместе взятое позволяет определить заболевание в данном случае как периодическую, циркулярную шизофрению.
Следует обратить внимание на то, что фантастический бред грёзоподобного характера может возникать не только при онейроидной, но и при циркулярной шизофрении. При нарастании интенсивности расстройства фантастический бред видоизменяется в онейроид одинаково при обеих названных формах. В этом отношении оба варианта периодической шизофрении — онейроидный и циркулярный — обнаруживают схожую последовательность развития.
Больная Е., 25 лет
Отец погиб во время войны, по характеру был склонен к периодическим сменам настроения. Мать деятельная, уравновешенная. Двоюродная сестра Е. перенесла приступ периодической шизофрении.
Больная — единственная дочь, родилась в срок, развивалась правильно. По характеру в раннем детстве живая, общительная, отличалась хорошей памятью, была склонна фантазировать.
В трёхлетнем возрасте в течение двух суток было состояние с обездвиженностью, но отвечала на вопросы, временами становилась возбуждённой, кричала, чего-то боялась. Это состояние прошло [самостоятельно]. Температура была нормальной. В дальнейшем характер Е. не изменился.
В школе с 7 лет, училась хорошо. Имела много подруг, среди них выделялась знаниями, хорошей успеваемостью. Занятия в общеобразовательной школе совмещала с обучением в музыкальной школе. Одновременно увлекалась математикой, участвовала в математических олимпиадах, получала похвальные грамоты.
Когда Е. было 12 лет, мать вышла замуж повторно; у пациентки появился отчим. Первые годы была недовольна замужеством матери, требовала, чтобы мать оставила отчима, демонстративно не ела с ними за одним столом, не разговаривала.
В 16 лет появились кратковременные периоды пониженного и повышенного настроения. Во время пониженного настроения анализировала своё поведение, те или иные поступки; считала себя неспособной; труднее становилось заниматься, хотелось лежать, испытывала слабость.
В периоды повышенного настроения была деятельной, взбудораженной, по-особому воспринимала музыку, успешно занималась, всё удавалось легко. Такие состояния вначале были короткими эпизодами: по 1—2 месяца; между ними было ровное настроение. К 17 годам они стали более продолжительными и непрерывно следовали одно за другим.
В 10 классе в течение двух месяцев была замкнутой, неразговорчивой, ничего не делала, много спала. Затем вновь появилась общительность, начала увлекаться мужчинами, легко знакомилась на улице, приглашая всех к себе домой. Успешно закончила школу с золотой медалью и поступила на математический факультет университета. Настроение оставалось повышенным, увлекалась музыкой, языками, решением трудных математических задач, не чувствовала усталости, мало спала. Изменилось отношение к матери — стала дерзкой, грубой.
В 18-летнем возрасте отмечалось подавленное настроение. Казалось, что один из её знакомых по-особому смотрит на неё, позже стала чувствовать на себе действие гипноза, оставила этого молодого человека. Самостоятельно поехала отдыхать на юг, но в поезде заметила, что пассажиры как-то по-особому двигаются, обращают на неё внимание, что-то говорят о ней; в их жестах улавливала особый смысл, испытывала страх.
По приезде на место это состояние продолжалось; всё окружающее выглядело необычным: солнце ярко светило, песок был странно жёлтый, люди неестественно быстро двигались.
Казалось, что хозяин квартиры и его мать следили за ней, они, по её мнению, были связаны с людьми в поезде. Затем возникло возбуждение, испытывала страх, убежала в горы. Через месяц такое состояние прошло. По возвращении в Москву продолжала заниматься в университете. Настроение оставалось подавленным, затем оно резко изменилось — вновь стало повышенным; была активной, целый день занималась множеством дел, посещала вечеринки, выпивала, заводила на улицах знакомства. Ночами где-то бродила. Несмотря на внешнюю общительность, растеряла подруг, встречалась только с мужчинами.
С наступлением осени возникла тревога; бесцельно бродила по дому; настроение менялось в течение дня: то плакала, то смеялась. Принимала вычурные позы. Ощущала неприятные запахи. В таком состоянии впервые стационирована в психиатрическую больницу; при поступлении была заторможена, лежала неподвижно, безмолвно; отмечались явления восковой гибкости; кормилась через зонд. Через три недели состояние изменилось: стала возбуждённой, бегала по палатам, то смеялась, то плакала, то патетически простирала руки, застывала в различных позах. Считала, что от неё исходят ультракороткие волны, и у неё специально вызывают половое возбуждение, перебивают её мысли. Постепенно состояние улучшилось. Позже рассказала, что было «противостояние Марса». Ей казалось, что она находится в космическом пространстве и видит падение Марса. Считала себя могущественной в этом космическом пространстве.
Подобное состояние сменилось маниакальным возбуждением, высказывала бредовые идеи преследования, воздействия. В отделении была неряшливой, цинично бранилась, брала у больных передачи, обнажалась, писала любовные письма мужчинам. Постепенно наступило успокоение. С критикой относилась к перенесённому состоянию. В больнице пребывала десять месяцев.
По выписке находилась дома около трёх лет. В первые шесть месяцев настроение было пониженным; ощущала вялость, почти не выходила из дома, много лежала, ничем не интересовалась. Затем настроение улучшилось и оставалось повышенным около шести месяцев. В дальнейшем состояние подавленного настроения сменялось повышенным, во время которого становилась активной, развязной, легко заводила знакомства с мужчинами, вступала с ними в связи, посещала концерты и театры, продолжала заниматься в университете. Во время повышенного настроения была грубой, раздражительной по отношению к родным. Во время подавленного настроения искала помощи у матери, считала себя никчёмной, высказывала нежелание жить. В конце этого трёхлетия (22 года) пыталась броситься под поезд. Была во второй раз стационирована в психиатрическую больницу, где находилась в течение пяти месяцев.
В больнице у Е. отмечалось пониженное настроение, которое сменилось повышенным. По выписке настроение снова было подавленным; казалось, что с ней мысленно говорят окружающие, её испытывают, проверяют, по радио говорят о ней, родственники её обманывают. Имели место наплывы воспоминаний; в голове было то много мыслей, то пустота, чувствовала себя виновной, ожидала ареста и через две недели вновь была стационирована в больницу.
В течение месяца высказывала идеи самоунижения; жаловалась на утрату способности общаться с людьми. В поведении окружающих видела осуждение; считала себя проституткой. Ощущала действие гипноза. Затем стала возбуждённой, агрессивной; казалось, что в отделении происходит что-то непонятное. Постепенно настроение стало повышенным.
В дальнейшем состояние улучшилось, с критикой относилась к перенесённому состоянию. Настроение оставалось повышенным, переоценивала свои возможности.
По выписке приступила к работе. Повышенное настроение сменилось вялостью, утомляемостью. Работа не вызывала интереса, всё казалось скучным. После работы лежала в постели.
Через три месяца после выписки появилась тоска, каждому слову окружающих придавала смысл, в разговоре улавливала намёки. Вместе с матерью поехала на юг. В поезде появился страх, стало казаться, что попутчик в поезде следит за ней, специально сел в их вагон. Вся обстановка выглядела подстроенной.
На юге была тревожной, ничего не радовало, окружающее выглядело тусклым и серым. Стеснялась купаться, казалось, что тело у неё дряблое, как у старухи, что окружающие обращают внимание на её уродство. По дороге в Москву не спала, внешняя обстановка казалась необычной. По приезде в Москву узнала о запуске спутника в космос, расценивала это по-особому, окружающие якобы скрывали данное известие. Делила людей на врагов и друзей. Себя считала находящейся в центре борьбы этих двух партий. В третий раз помещена в психиатрическую больницу.
При поступлении вначале была депрессивной, заторможенной. Казалось, что на неё возложена миссия примирить мир и разоблачить врагов. Ждала наступления катастроф. По её мнению, должна была начаться атомная война, в результате которой погибнет мир. Высказывала бредовые идеи воздействия. В течение десяти дней неподвижно лежала в постели, кормилась с рук персонала, была неопрятна.
Состояние сменилось возбуждённостью: смеялась, пела, выпрашивала папиросы, продукты, обнажалась, писала любовные письма мужчинам. Считала, что «аппараты в палате записывают мысли и действия», что она обладает гипнозом и может заставить полюбить себя, вылечить любого больного. Временами становилась злобной, агрессивной. К моменту выписки настроение было пониженным, отмечала, что стала «рассудительной, холодной». В больнице находилась семь месяцев.
Вскоре приступила к работе. Ей поручалась самая простая работа по статистической обработке материала, с которой справлялась медленно. В первое время настроение оставалось пониженным, ощущала вялость, апатию. Придя с работы, лежала в постели.
Со слов сотрудников, больная изменилась по характеру: стала замкнутой, жеманной, вычурно одевалась. Среди незнакомых ей казалось, что им известна её болезнь, что они осуждают её поведение, переговариваются, задают провокационные вопросы.
Лечилась амбулаторно. В дальнейшем настроение улучшилось, стала активнее, посещала театры, кино, но чувствовала себя «приниженно». В присутствии посторонних людей легко терялась.
В начале года состояние изменилось: появилась раздражительность. Стремилась посетить все научные конференции на работе, предполагала изменить служебную программу. Заводила многочисленные знакомства, считала, что в неё влюблены все мужчины. Сильно сократился сон. На работе то смеялась, то плакала, делала неуместные замечания; заявила, что готовит диссертацию. Стацио-нирована в пятый раз.
Психический статус. Состояние неустойчивое: то депрессивна, то маниакальна. Рыдания и отчаяние сменяются развязным, дурашливым поведением. Во время беседы много смеётся, жеманится, гримасничает, манерно щурит глаза, надувает губы. Говорит быстро, легко отвлекается. Себя больной не считает, поступление в стационар объясняет желанием «отдохнуть» от наплыва воспоминаний. С таинственным видом сообщает, что ей «теперь всё известно», что её посадила в больницу некая «Манова», которая к ней «прикасалась, хотела вывихнуть мозги». При этом показывает тетрадь, где написана данная фамилия, и сделаны примитивные рисунки. В отделении больше сидит или прогуливается в обществе больных, которым рассказывает о своих знакомых. Себя считает художницей, пианисткой, физиком, механиком, кибернетиком, собирается писать диссертацию, назначает себя руководителем. Постоянно говорит о том, что ей хочется есть. Временами неожиданно то начинает громко рыдать, заламывать руки, то вскакивает, чтобы поцеловать врача. Рассказывает, что в прошлом было много фантазий о «противостоянии Марса, загробной жизни, святости», в настоящее же время «всё реально и обыкновенно». Несколько раз пытается сообщить врачу «что-то важное», но быстро отвлекается, вязнет в ненужных описаниях подробностей жизни знакомых, их внешности, занимаемых ими должностей. Рассказы непоследовательны. Ночь спит хорошо, сон крепкий, без сновидений. В течение дня настроение непрерывно меняется от экстатически восторженного до тоскливого. При беседе легко отвлекается. Считает, что всё вокруг делается только для неё, что она обладает природным даром гипнотизировать людей; сама она, по её словам, испытывает на себе «биотоки», исходящие из мозга других больных, при этом в голове возникает особое ощущение. Таким образом окружающие дают ей понять, что хотят с ней поговорить, и она подчиняется их воле. Считает, что её довели до болезни сотрудники по работе. Плохо спит ночами, просыпается, бродит по палате, много курит. Критики к своему состоянию нет.
(Входит больная.)
— Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. (Больная, не садясь, начинает читать стихи.)
— Любимый, путь ты избрал смелый.
(Прерывает чтение.)
Не те..., нет, тут должно быть другое...
Страшного не может быть.
Улыбка, ослепительные зубы и всё об этом говорит. Нет счастья без этого покоя, который здесь себе найду, Взгляни, ведь утро золотое встаёт, восток горит...
— Как здоровье?
— Нормально.
— Больны?
— Болезнь — экзогенный психоз.
— Какая причина?
— Не от наследственности, конечно.
— В чём выражается Ваше заболевание?
— Пожалуйста, я могу спеть «Соловья». (Начинает петь «Соловей» Алябьева.)
— Спасибо.
— Я уже хочу математикой заниматься.
— В этот раз путешествия на Марс не было?
— Нет, это однажды было, однажды.
— На чём летали?
— На космическом корабле.
— Ясно его видели?
— Нет, я корабль не видела. Я только Марс видела.
— Как он выглядит?
— Шкловский придумал, что у Марса искусственные спутники.
— Вы видели их?
— Мне казалось, что противостояние, что он падает на Землю. Ещё знаете, что он... Отсасывание радиоактивности из воздуха было.
.— А потом Вы оказались в раю?
— Как будто я святая, меня кто-то ищет, тоже было.
— В этот раз было что-то фантастическое?
— Нет, не было.
— Такого рода переживания с чем можно сравнить — со сновидением, яркой грёзой, с мечтой?
— Нет, нет, я уже говорила — как летаргия.
— Опишите, пожалуйста, Ваше состояние пониженного настроения.
— Значит так, сейчас скажу: прямо хочется покончить с собой, потому что ничего не соображаешь абсолютно и вообще кажется, что весь талант уже иссяк. Под поезд, например. Не соображаешь абсолютно ничего, совершенно ничего. Читаю умные книги, смотрю глазами и только...
— Фантастические образы возникают в депрессии или в маниакальном состоянии?
— В маниакальном.
— Мысли о биотоках возникают в это же время?
— Мне казалось, что обращают на меня внимание... И биотоки... Это просто какие-то чувства сильно испытывают ко мне.
— Они передаются Вам?
— Да-
— Мысли о том, что Вас преследуют, в каком состоянии возникают?
— Что меня преследуют — это в депрессии. Мне казалось, разболтала секрет один и как будто я виновата. Как будто я разгласила тайну.
— Скажите, пожалуйста, считаете Вы себя больной или нет?
— Ну, Господи, конечно, больна — истощение нервной системы.
— Какие планы на будущее?
— Докторскую хочу сделать.
— А кандидатскую?
— Нет, сразу докторскую.
— Какая же тема Вашей диссертации?
— «Теория ползучести».
— Что же это такое? Расскажите, что это за теория?
— (Рисует на доске, приговаривая:) Вот... сейчас... дают напряжение... как это задано... сигма, и при этой сигме силу Р и не меняем её... А в карандаше всё время происходит деформирование этой ползучести. Панферова В. М., моего учителя, он снимал это. Он брал также..., но при различных температурах. Тут 600 градусов, здесь 500 градусов, а здесь 400 градусов. И деформация была разная.
— Спасибо. Не очень неприятная беседа была?
— Наоборот.
(Больная уходит.)
Состояние этой больной, как и предыдущей, маниакальное. Временами оно прерывается состоянием тоскливости, что может указывать на приближение депрессии. Но, как я уже говорил, у такого рода больных маниакальное или противоположное ему — депрессивное — состояние очень часто, на короткое время, прерывается противоположным аффектом. У данной больной по сравнению с предыдущей обнаруживаются не только скачка идей, отвлекаемость, сколько разорванность. В поведении её много импульсивного, немотивированного. Её маниакальное состояние спадает, обнаруживается некоторая доля критики к своему заболеванию, по-видимому, исчезли и явления психического автоматизма, и идеи физического воздействия, и бредовые идеи преследования.
Заболевание разбираемой больной с самого начала приняло характер непрерывного течения. Депрессия сменяется у неё маниакальным состоянием, [которое] в свою очередь также непосредственно сменяется депрессией. Такого рода течение циркулярной шизофрении встречается нередко, особенно при начале её в юношеском возрасте. Тем не менее, несмотря на непрерывное течение и раннее начало болезни, почти в юношеском возрасте, грубых изменений личности не обнаруживается. Последнее отличает течение данного заболевания от юношеской непрерывной шизофрении. Далее, у больной на высоте развития двух маниакальных фаз возникло состояние кататонического возбуждения с онейроидными расстройствами. В одном из таких состояний она оказалась на Марсе, а в другом — в кругу святых.
Особенности клиники её заболевания подтверждают возможность развития онейроидно-кататонических расстройств на высоте маниакальной фазы.
Картина периодической шизофрении, полиморфная с самого начала своего возникновения, представляет сложный синдром. Такого рода сложный синдром содержит следующие компоненты: аффективные изменения (повышенное или пониженное настроение), образный бред и различные явления психического автоматизма с деперсонализацией, и наконец, фантастический бред, достигший степени онейроида и кататонических расстройств. У разных больных или в разных приступах у одного и того же больного могут преобладать аффективные расстройства, и тогда психоз приобретает вид циркулярного. В других случаях при бурном развитии приступа с самого начала преобладает онейроидное помрачение сознания и кататонические расстройства. В вариантах с преобладанием депрессивного аффекта, сопровождающегося бредом, психоз протекает как депрессивно-параноидный. У многих больных периодической шизофренией, как и у разбираемой больной, отдельные приступы маниакального состояния во время его максимального развития видоизменяются с присоединением онейроидных и кататонических расстройств. Последующие приступы могут исчерпываться только аффективными расстройствами и отдельными явлениями психического автоматизма.
Наблюдаются больные периодической шизофренией, у которых первый приступ протекает как онейроид, но катато-нический, последующие же приступы, как депрессивные, так и маниакальные, [протекают] иногда без наличия бреда, явлений психического автоматизма или деперсонализационных расстройств. При депрессивно-параноидной шизофрении также развивается в ряде случаев фантастический бред мировой катастрофы, гибели мира, достигающий степени онейроидно-го расстройства.
Всё это свидетельствует о том, что взаимоотношение форм, вариантов периодической шизофрении такое же, как и при прогредиентной шизофрении. Простая, гебефрени-ческая, параноидная формы самостоятельны лишь относительно. В них реализуются единые, общие для всех этих форм закономерности развития прогредиентной шизофрении. Депрессивно-параноидная шизофрения, онейроидная катато-ния, циркулярная шизофрения также лишь относительно самостоятельны. Каждая из них выражает общие для всех закономерности развития периодической шизофрении, патогенез которой значительно отличается от прогредиентной.
[1] Пеньковский Олег Владимирович (1919 — 1963) — сотрудник Главного разведывательного управления Генерального штаба Министерства обороны СССР. В 1963 г. обвинён в шпионаже и казнён по приговору суда.